— А как же «приношение богам — всегда во благо приносящему»? Как же «чем больше отдаваемая жертва — тем больше получаемое благословение»? Неужели дурман-трава способна столь сильно исказить веру самой яркой звезды Белого Храма?
— По-моему, тебе задурманили разум чем-то похлеще дурман-травы, уважаемый сир, раз ты добровольно отказываешься от критического мышления!
Он опять качает головой, щедро поливая меня укоризной из сощуренных глаз. Но молчит. Видно, думает, что с дураками, то есть с дурочками, надышавшимися дурман-травы, спорить бесполезно. Затем, задрав голову и чуть затенив ладонью лицо, долго наблюдает за небесными светилами.
Я же топчусь на ковре из экзотических трав и растерянно слежу за действиями напарника. Как у него до сих пор сетчатка не выгорела? Свет такой яркий, а парень целенаправленно пялится в его источники. Наконец, до меня доходит, почему у всех поголовно встреченных мною местных жителей шикарные, будто в салоне наращенные ресницы!
— Нам туда! — Сандер кивает в сторону далеко раскинувшихся полей. — На закате мы встречаемся с капитаном Крамером. Надеюсь, ты понимаешь: обо всем, что случилось, следует доложить капитану. Он должен знать, почему мы возвращаемся с пустым браслетом и полупустым кошелем. Единственное, что его утешит— это новость о свойствах дудочки и о проснувшемся в тебе даре провидицы.
— Нет. Нельзя этого рассказывать. Пожалуйста, не говори никому о том, что случилось! Скажем, что у мы были слишком рассеянны и из-за этого недополучили денег.
Мой провожатый, всплеснув руками, упрямо мотает головой. Делает вдох — видимо, готовясь обрушить на меня лавину долгих нравоучений про честность и неприемлемость тайн. Но вдруг застывает, уставившись в одну точку на небе. Да что ему это небо? Медом намазано? Таким сирене-розовым медом… Но уже через секунду Сандер хватает меня за руку и, резко сменив траекторию нашего движения, мчится в сторону разлапистого, одиноко растущего в поле деревца.
Ничего не понимая, доверяю достаточно, чтобы изо всех сил улепетывать за ним, стараясь не думать о пульсирующей боли в ноге.
Бежать тяжело — мы оставили твердую, натоптанную дорогу. Колосья, высотой мне по шею, больно хлещут по рукам и груди. Неплотная земля разъезжается под ногами. Ощущение такое, будто мы не бежим, а месим чернозем для пущей мягкости и воздушности, одновременно барахтаясь в жестком, колком облаке зерновых.
С трудом добежав до дерева, прижимаемся спинами к стволу, и я отчаянно пытаюсь отдышаться. Грудь уже который раз за день горит и бурно вздымается, пытаясь выкачать достаточно кислорода из воздуха. В этом мире без отличной физ подготовки делать нечего! Я даю себе честное слово: если выберусь отсюда живой, то обязательно займусь спортом! Прямо с понедельника!
Сандер тревожно смотрит вверх, на листву. Или сквозь листву. Пытается что-то разглядеть. Через секунду нас накрывает густая тень, полностью заслонившая собой блики светил.
Широко распахнув глаза, наблюдаю парящий над нами огромный силуэт. Таких огромных птиц я еще не видела! От взмахов его крыльев пружинисто танцуют ветви. Волны горячего воздуха, пахнущего жаром раскаленного железа, обдувают лицо.
«Гдеее ты, Лииия?» — доносится до меня громкий призрачный шепот. Сердце пронзает тоска по кому-то родному и потерянному, и вскоре за кромкой листвы вижу удаляющийся силуэт доисторического монстра.
Что за хрень происходит в моем загадочном мозгу? Мне кто-нибудь объяснит?
Лихорадочно размышляю. Судя по тому, что я успела изучить на уроках психологии, в моем подсознании живет естественное стремление быть кому-то необходимой. И, раз в этом мире я чужачка, никому не известная и не нужная, мое подсознание услужливо посылает мне глюки, в которых кто-то, дружелюбно настроенный, меня разыскивает. Не затем, чтобы съесть, сжечь или припахать, а затем, чтобы просто быть рядом. Остановлюсь пока на этой версии, а дальше будет виднее.
— Еле успели, — шепчет вдруг парень. — Хвала богам! Я увидел его издалека…
— Сандер, это дракон?! — изумленно лепечу, указательным пальчиком тыча в сторону улетающего создания.
— Да, сира. Однако, если ты удивляешься драконам, все намного хуже, чем я думал! Действие дурман-травы должно уже завершиться…
Он хмурится и строго взирает на меня, как учитель на ученицу, так невовремя забывшую урок. Все же дурман-трава — ненадежное алиби, как ни крути! Если окажется, что здесь отсутствуют травы посильнее, боюсь, что скоро придется имитировать черепно-мозговую травму.
Мы выжидаем, пока дракон скроется из вида. Затем, трусовато приседая, крадемся под укрытием рослых колосьев к широкой, удобной тропинке. Но, если мой спутник опасается возвращения дракона, то я ужасно боюсь, что за вытоптанные колосья нам прилетит очередная порция зубастых, магических защитников.
К счастью, мы минуем поля, не попав под искусственный дождь из удобрений и ни на кого больше не напоровшись. Похоже, это селение вместе с их урожаем защищали лишь крысы, которые, все еще сладко посапывая, видят седьмой сон.
Пока идем, я вовсю расспрашиваю Сандера про географию этого мира и он весьма практично учит меня ориентироваться по светилам.
Согласно легенде самая большая звезда Верг породила две звезды поменьше: Илна и Краспа. Братья-светочи поначалу жили дружно, но потом рассорились, ревнуя, как водится, к родителю.
Каждый бахвалился, что именно его отец наделил наиболее ярким светом и расположил к себе ближе другого.
Устав от их ссор, Верг пообещал создать еще одну звезду, сияние которой затмит свет Илна и Краспа, ежели те не перестанут ссорится. После этой угрозы споры затихли.
Но и поныне, когда падающая звезда проносится на небе, левийцы верят, что это Илн и Красп кидаются друг в друга звездами, как взбалмошные, рассерженные дети. И надеются, что появление нового, четвертого светила положит конец всем конфликтам, как в мире небесном, так и в мире земном.
Мой спутник объясняет кофигурацию звезд по отношению к Белому Храму. Затем заставляет меня зажмуриться, раскрутиться и из разных локаций показывать верное направление к Храму снова и снова. Когда у меня получается это сделать раз десять кряду, а к горлу уже подкатывает легкая тошнота, он, довольный, произносит:
— Теперь ты не потеряешься по дороге домой, сира!
Домой… У меня все еще нет здесь своего дома, зато, похоже, появляется своя стайка. Хоть я и знаю этого парня всего пол дня, но ощущение такое, будто мы знакомы всю жизнь. Теперь его присутствие рядом согревает меня теплом уютной надежности, а идея выживать в одиночку кажется. как минимум безумной. Покинь я Сандера, что бы я делала дальше? Стала бы послеобеденным перекусом дракона? Или попала бы в лапы черных стражей?
И все же, когда, вконец устав, мы доходим до места встречи с капитаном Крамером, меня охватывают сомнения в правильности своего выбора.
Сейчас нам придется держать отчет. Судя по тому, как нервничает Сандер по поводу опустошенного браслета и полупустого кошеля, нам грозят неприятности. Оно и понятно! Недостача — она и в Африке недостача.
