— Правильный вопрос, — кивнул штабной оберст. — Вы должны найти одного человека — полковника Конрада. Подробное досье на него вам предоставит лейтенант, — он указал на того, кто выдал реплику про судьбу настоящего фон Линдада, — у вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с ним. А пока, будьте любезны, — ещё один кивок тому же лейтенанту, — выдайте краткую выжимку, чтобы ввести оберст-лейтенанта в курс дела.
— Полковник Конрад Корженёвски, — без запинки выдал сложную для уроженца Экуменической империи фамилию уроженца восточных провинций лейтенант, — более известен, как полковник Конрад. Он знаком вам?
— Не лично, — ответил я.
Кто не знает полковника Конрада, отца воздушно-десантных войск, автора концепции небесного абордажа. Вместе с генералом фон Маргом они сумели пробиться через косность военной бюрократии и буквально лбами пробить стену непонимания всех новых идей, царящего в генеральном штабе Континентальной Коалиции. Благодаря этим, тогда ещё молодым, офицерам именно у нас первыми появились войска, падающие прямо с неба на головы врагам. Карьерная судьба развела этих двоих — фон Марг стал первым генералом воздушно-десантных войск, подчиняющимся лично маршалу имперской авиации, а вот звезда полковника Конрада закатилась почти сразу после начала войны. Последнее, что я о нём слышал, — это новость о переводе всего особого полка небесных абордажников Конрада во главе с ним самим в колонии. О причинах оставалось только гадать.
— Тогда воздержусь от предыстории, — сказал лейтенанту оберст, — уверен, вам она известна ничуть не хуже чем всем нам.
— Мне неизвестно только, за что именно полковник оказался в колониях, да ещё и со всем своим полком, — предпринял я попытку прояснить ситуацию.
— Всё, сказанное далее, не подлежит разглашению, — заявил третий офицер, гауптманн со значками контрразведчика на рукаве. Подобные открыто носили только в глубоком тылу: контрразведчиков ведь никто не любит, особенно свои. — И единственной мерой наказания на нарушение будет смерть.
Сколько раз меня стращали подобными словами, я уже и не упомню.
— Как вы знаете, война в колониях идёт давно, — начал как-то издалека оберст, — и многие сильные мира сего были готовы к тому, чтобы так оно и оставалось. Где-то там, — он указал пальцем наверх, — в штабах и бальных залах королей, если верить слухам, конечно, разрабатывали даже идею ведения войн в особых зонах — в Афре, на востоке Экуменики, на другом континенте. В общем, подальше от Аурелии.
— Но на всём поставила крест гибель дирижабля с наследниками нашей империи и Астрии, — не то, чтобы нужно было это говорить, все и так хорошо знали эту историю. Она послужила отправной точкой в войне.
— Есть мнение, что именно полковник Конрад со своим особым полком небесных абордажников стоит за гибелью наследников Экуменики и Астрии, — заявил оберст. — А в колонии его убрали для того, чтобы спрятать, пока не уляжется пыль.
Вот только вместо поднятой пыли заварилась кровавая каша, которую мы расхлёбываем уже третий год — и конца-края не видно.
— Его так надёжно спрятали, что теперь не получается найти? — попытался пошутить я. — И для этого вам нужен я?
— Вы содействовали ведомству особых операций при Управлении имперской безопасности, — особых вопросительных ноток в голосе лейтенанта не было.
— Я не уполномочен обсуждать данные вопросы с кем бы то ни было.
Стращали меня в тот раз ничуть не хуже, чем сейчас.
— И вы содействовали устранению…
— Я могу лишь повторить сказанное, — перебил я лейтенанта, у которого от возмущения чуть очки в квадратной оправе с носа не свалились.
— Хорошо сказано, — усмехнулся оберст, — но, должно быть, вы теперь понимаете, зачем вас пригласили?
— Не понимаю причин, — прямо выразился я.
— А вот тут нам поможет лейтенант, которого мы столь невежливо перебиваем уже не в первый раз.
— Пять дней назад были получены сведения о том, что особый полк небесных абордажников Конрада Корженёвски без приказа покинул расположение, захватив два штатных дирижабля. Воспользовавшись ими, полковник со своими людьми пересёк границу с розалийскими колониями и контакт с ним был потерян. С тех пор он не выходит на связь.
— И вы хотите, чтобы я отправился в колонии, нашёл там полковника Конрада, и?.. — Я намерено замолчал, не окончив фразу, давая понять, что хочу слышать её финал от тех, кто вызвал меня сюда.
— Действуйте по обстоятельствам, — произнёс оберст. — В этом вопросе вам предоставляется полная свобода действий.
А вот это уже что-то действительно новенькое — похоже, никто не знает, что делать с полковником Конрадом. С одной стороны, он герой, вот только слетевший с катушек герой опасен для родины куда больше, нежели сотня вражеских.
Вот к чему я не привык за годы службы — так это к свободе выбора. Конечный результат моих действий всегда известен — будь то гибель генерала Альянса или получение плана грёбанных минных заграждений или подрыв плотины, оставляющий без электричества целые кварталы города, к которому подходят наши войска. Я всегда был волен лишь в выборе средств — здесь меня никогда не ограничивали. И потому слова оберста поставили меня в тупик.
Оставалось надеяться, что я получу ответ в подробном досье полковника, которое вручил мне перед уходом лейтенант в очках с квадратной оправой.
IV
Если есть на свете ад, то он расположен в Афре. Проклятая земля, которая может порождать лишь ненависть, убивая все нормальные человеческие чувства. Как вообще выживать при чудовищной жаре днём и холоде ночью. Да, рядом с Великой рекой климат помягче, именно поэтому большая часть здешних примитивных государств зародилась тут, однако не стоит думать, что в данной местности можно найти хотя бы минимальный комфорт.
До Мзизимы, крупного морского порта на восточном побережье Афры, я добирался без малого месяц. Сначала в крохотной каюте номерного транспортного дирижабля, затем на в не сильно превосходящей её размерами каюте на грязном пароходе, название которого я даже прочесть не смог. Всё это время я потратил на изучение досье полковника Конрада. Лейтенант в очках с квадратной оправой постарался на славу, и у меня руках было едва ли не всё, что знает о Конраде Управление имперской безопасности.
Это была биография выдающегося человека, который просто не мог закончить свою жизнь нормально. Он всегда стремился быть первой скрипкой, начиная с кадетского корпуса. Таким сложно в жизни: их недолюбливают преподаватели, откровенно презирают товарищи, считая, что им всё слишком легко даётся, зачастую не замечая, что объект из презрения ночами не спит, зубря предметы; они не в чести даже у офицеров-воспитателей, потому что придраться к ним не за что, а очень хочется. После пары лет в 33-м фузилёрном графа фон Роона полку, молодой обер-лейтенант начинает штурм комиссии по войскам Генерального штаба со своим предложением о создании небесных абордажников. К тому времени дирижабли давно и прочно заняли своё место в военной машине почти всех государств Аурелии, и вопрос конфликтов непосредственно в воздухе стоял особенно остро. Однако косность нашего генералитета преодолеть практически невозможно — так казалось, наверное, в то время молодому обер-лейтенанту Корженёвски. Опусти он в тот момент руки, отмахнись от своих идей и предложений, быть может, я не плыл бы сейчас в Афру на грязном пароходе. Но, не знаю уж к несчастью или наоборот, Конраду удалось найти союзника в своей борьбе с косностью — им стал такой же уроженец восточных провинции империи Филипп фон Марг.
