Выхожу из кабинета врача и иду в палату, где сейчас Ася дожидается меня вместе с нянькой. Сердце щемит, стоит приоткрыть дверь и увидеть маленькую исхудалую девочку с бледными покровами кожи. Огромные синяки под глазами и местами на теле пугают меня. Состояние у дочери на самом деле ужасное. Такое же было до первой терапии, но почему оно вернулось? Мы ведь все делали правильно!
— Ася? — негромко зову я.
Дочь поднимает голову, отрываясь от игрушек, которыми была увлечена, отрешенным взглядом смотрит на меня и выдавливает улыбку. Она не бросается ко мне на шею, как делала это раньше, и я понимаю, что у нее слишком мало сил: их едва хватает, чтобы просто сидеть и перебирать своих любимых куколок.
— Милая, пора ехать домой… — говорю я и подхожу к ней.
Нянька принимается собирать вещи моей дочери, ничего не говоря мне, а я приближаюсь к кроватке и целую дочь в макушку. Больно, но я не показываю свои эмоции, ведь дети так сильно чувствуют их.
— Папочка, я умру? — вдруг задает вопрос Ася, от которого меня выворачивает.
Водоворот боли разрывает сердце на части.
Глава 5. ДымкаРасплатившись с таксистом, я иду к покосившемуся забору, и на глаза тут же наворачиваются слезы. Все здесь поросло травой, а ведь раньше двор был таким ухоженным, всюду цвели сестры, и соседи с завистью поглядывали сюда, шепча, что «ведьма заколдовала растительность, не иначе»… Сердце замирает, когда я вспоминаю бабушку. Все детство я провела с ней. Мне было так хорошо здесь и спокойно. Я верила в добро, видела в людях только хорошее и надеялась, что однажды в моей жизни случится настоящая сказка. И я жила в этой сказке какое-то время, пока не получила острый удар, направленный в самое сердце.
— Т-таня? — слышу голос со стороны и медленно оборачиваюсь. — Танечка! Бог ты мой! Вот уж не ожидала тебя когда-то увидеть!
Баба Нюра, соседка, с которой дружила моя бабушка, ковыляет в мою сторону, а я ставлю сумку, иду к ней навстречу и утопаю в ее объятиях.
— Девочка моя! Как много времени прошло! Так жаль, что связь оборвалась! — всхлипывает женщина и едва слышно шмыгает носом.
— Да, немало… Семь лет! — отвечаю я. — Вы простите, что я тогда пропала с горизонта. Мне хотелось отрешиться от моего прошлого…
— Я тебя не виню! Конечно, я волновалась, ведь ты не чужой мне человек! Деточка, пойдем к нам? Чай попьешь? У тебя ведь там уборки столько… Пыли накопилось за эти годы, да крысы, поди вовсю хозяйничают.
— Ну… Крысы не такие страшные, как люди, — отвечаю с грустной улыбкой и опускаю голову.
Баба Нюра выпускает меня из объятий и делает пару шагов назад. Она пока не задает вопросы, но я знаю, что спросить она хочет многое. А я понятия не имею — готова ли делиться правдой. О том, что случилось со мной и Багрянским, она знает вкратце, и мне не хочется говорить, что вернулась я в город ради его дочери.
— Я только сумку в дом заброшу и сразу к вам! Ладно?
Баба Нюра кивает, говорит, что тогда она чай поставит и на стол накроет, а я возвращаюсь, беру сумку и толкаю поржавевшую калитку. Открывается она с мелодичным скрипом. Работы над домом много. Его нужно было продать кому-то, чтобы ухаживали за двором, да вот только нам с сестрой так и не удалось поделить наследство после того, как бабушки не стало.
А ведь столько воды утекло…
Нахожу под булыжником, поросшим самым настоящим мхом, ключ. Он заржавел — откроет ли замок? Тяжело вздыхаю и пытаюсь, но получается не сразу. Надо бы поехать в город и купить новый замок. Хорошо, что деревенька у нас спокойная, и никто еще не сорвал его и не забрался в дом.
Улыбаюсь, когда вхожу на веранду, но на сердце появляется грусть от воспоминаний, которые мгновенно затягивают в свой водоворот. Мы приезжали сюда с Багрянским. Здесь у нас с ним была первая ночь, после которой он сказал, что больше никогда меня не отпустит. Гоню мысли о бывшем прочь и стараюсь хотя бы сейчас не думать о нем. Телефон начинает звонить, и когда я смотрю на экран, то готова выругаться отборным матом.
Багрянский!
Ну что ему нужно?
Результаты обследования не могли прийти так быстро…
Просто хочет лишний раз напомнить о себе?
Нажимаю на кнопку ответа и подношу телефон к уху, но ничего не говорю. Не хочу общаться с ним.
— Дымка, я говорил с врачом Аси… Он предложил опробовать еще один вариант… Мы могли бы попытаться провести пересадку твоих стволовых клеток, если они подойдут моей дочери. Шанс, конечно, низкий, но он есть… Если ты не против сдать анализ…
— Когда?
Цепляюсь за эту мысль.
Не знаю, насколько болезненной будет процедура, но точно не хуже родов.
На секунду мне становится грустно, ведь я уже успела представить себя в роли матери…
Вот только что ни делается, делается к лучшему. Бабушка всегда так говорила.
— Можно завтра. Сегодня уже врача, который берет этот анализ, нет, а тебе нужно отдохнуть.
— Ладно. Тогда завтра. Я приеду, скажи мне адрес клиники…
— Я заберу тебя! — произносит Багрянский вкрадчивый голосом, словно боится услышать мой отказ.
Мне кажется, что лучше ему не показываться здесь, чтобы соседи не стали тыкать в мою сторону пальцем, но потом я говорю себе, что до них мне не должно быть совершенно никакого дела. Какая разница, кто станет смотреть на меня и тыкать пальцем? Пусть каждый следит за своей жизнью.
— Ладно! — отвечаю я.
— Тогда в восемь утра встретимся?
Голос мужчины звучит сдавленно, и я понимаю, что он стал таким после встречи с дочерью. Неужели все настолько плохо?
— Да…
Отключаю телефон, потому что не хочу проникаться к бывшему чувствами из-за жалости. Багрянский сам сделал свой выбор. Сделал его давно.
Вспоминаю про бабу Нюру, ставлю сумку на пыльный пол и решаю, что займусь уборкой после того, как попью чай и немного пообщаюсь с женщиной.
Спешу к ней, поднимаюсь по крыльцу и на входе сталкиваюсь с мужчиной, которого не узнаю сразу.
— Таня! Бабушка сказала, что ты приехала!
Я медленно поднимаю взгляд и смотрю на него. Виктор сильно возмужал. Стал красивым, сильным. Я помнила его еще худеньким подростком в очках, которого родители забрали в город. Мы были когда-то лучшими друзьями.
— Витя, здравствуй! — лепечу я и улыбаюсь. — Не думала, что мы когда-то встретимся.
— А я надеялся на это! — отвечает мужчина. — Во всех прохожих частенько искал тебя…
От бархатистого голоса Виктора, наполненного нескрываемым восторгом, мне становится немного не по себе, и я смущенно отвожу взгляд в сторону.
