— Я была не готова править, — жалуется она. — Это свалилось на меня так неожиданно…
— Никто не был готов править тем, что тебе досталось. Несущийся в стену паровоз, все рычаги из кабины которого забрали с собой сбежавшие машинисты, прихватив заодно и чертежи с инструкциями. Приходится изучать устройство на ходу, заменяя органы управления черенком от лопаты кочегара. Не прекращая при этом подкидывать уголь, потому что за нами погоня. И стена впереди всё ближе, и как перейти на другой путь, непонятно.
— Агась, — подтверждает Нагма. — Ровно так это и выглядит. Ещё и пассажиры непрерывно бузят… А поездная бригада то норовит ограбить почтовый вагон и смыться, то хочет отцепить локомотив и остаться, то пытается в уголь насрать…
— И это моя фрейлина! — смеётся Катрин. — Что за выражения, дорогая!
— Это я ещё мягко выразилась, Кать.
Нагма имеет в виду «дланников». Организацию «Длань Императора», которую команда Мейсера создала на первом этапе для перехвата власти у старых элит в регионах. Структура амбициозных, энергичных, высокомотивированных и при этом не имевших возможности реализоваться в традиционных иерархиях (а значит, обиженных на общество) людей, получившая чрезвычайные полномочия. Что же могло пойти не так?
Разумеется, все недостатки этой модели не были ни для кого сюрпризом. Сугубо временный механизм, который предполагалось затем демонтировать. В условиях сословного общества такая «опричнина» была оправдана и здорово экономила время, а наиболее адекватные её члены потом перешли бы в новые «технические элиты». Увы, чрезвычайная ситуация, требовавшая такой «чрезвычайной комиссии», всё никак не заканчивалась — одна война переходила в другую, крестьянские бунты сменялись аристократическими заговорами, принц Джерис наводнял страну агитаторами против «графа-узурпатора» (меня), Багратия вербовала шпионов и саботажников, Киндур пытался подбить против нас туземцев в колониях…
И всё же на момент моего исчезновения «дланников» уже начали отовсюду убирать. За пятнадцать лет существования этот гибрид ВЧК с инквизицией прошёл естественный для «чрезвычаек» путь этической деградации, когда горящие глаза энтузиастов сменяются загребущими лапами взяточников. Увы, отрицательный отбор неизбежен — слишком большие полномочия, слишком велики соблазны, слишком не хочется нести ответственность… Первое время спасает контроль, но затем организация превращается в разновидность мафии, творя чудовищный беспредел на местах. Причём, что самое обидное, творя его именем Империи, то есть нанося власти колоссальный репутационный ущерб. В общем, если бы развитие шло по плану, никаких «дланников» уже не было бы. Но всё пошло туда, куда пошло, и они остались.
Я не могу упрекнуть Катрин — ломать в момент жесточайшего управленческого кризиса любой, пусть хреново, но работающий механизм управления, было бы просто самоубийством. Пытаясь в ручном режиме раскидать весь тот вал проблем, который обрушился на государство, она пользовалась всем, что под руку подворачивалось, а «дланники» изо всех сил старались подвернуться.
Они отнюдь не были бесполезны. «Длань Императора» оказалась по-своему эффективной. Крестьянские волнения из-за нарушения поставок посевного зерна, митинги в военных частях из-за паршивой еды, забастовки на предприятиях из-за задержки зарплат, срывы снарядного госзаказа из-за недопоставки латуни — везде дланники охотно брались за решение проблем. И решали.
А то, что цена этих «решений» неизменно оказывалась, мягко говоря, высоковата, было заметно не сразу.
Производство наладилось — и ладно, некогда разбираться в деталях. Пока тут гасили, ещё в трёх местах загорелось. А то, что управляющего снарядным заводом показательно повесили на кран-балке, при том, что поставки латуни вообще не его сфера компетенции, до Катрин дойдёт месяца через два, если дойдёт вовсе. Это был единственный и незаменимый инженер-оружейник, без него на заводе всё катится в задницу, а якобы «налаженное производство» — это использование на пояски снарядов латуни не того состава, отчего они через два раза на третий в стволе взрываются. Потому что нужной латуни один хрен не было, объяснить это «дланникам» было нереально, а повиснуть рядом с управляющим — дураков нет.
И так во всём: решив текущую проблему, дланники создавали на её месте пять новых, уже нерешаемых. Однако выбора не было, Катрин обращалась к ним снова и снова, а значит, их полномочия постоянно росли. В результате вместо того, чтобы отодвинуть потерявшую берега структуру от власти, Катрин оказалась в ситуации, когда от власти отодвигают уже её.
* * *
— Скромный Юрол, — представился дланник.
«Скромный» — это звание. Высокое. Выше него только «Смиренный». А ниже — «простой», «презренный», «ничтожный» и так далее. Звучит издевательством, но так с самого начала повелось, а иерархии такого рода — самые устойчивые и консервативные. Аскеза и отказ от материальных ценностей — на этом строилась Длань. Море власти, нуль имущества. Никто из членов ордена не мог ничем владеть. И за любой косяк отвечал головой. Предполагалось, что нет имущества — нет соблазнов. Ага, щаз-з.
Я представляться не стал. Небось графа Морикарского всякий знает. Сижу за столом, молчу, разглядываю этого «скромника». Униформа у них впечатляет. Словно Хуго Босс рисовал. Обдолбанный грибами викторианский Хуго Босс. Полумонахи-полуэсесовцы какие-то. Боятся их, говорят, до усёру. И не удивительно — при своих чрезвычайных полномочиях повесят кого угодно, и ни хрена им, по факту, за это не будет. Ну да ничего, меня тоже боятся. И тоже есть за что.
Поразбиравшись в том, что творят в Меровии дланники, я готов подтвердить свою самую худшую репутацию. Ну, там, свежая кровь младенцев, кубки из черепов, перчатки из кожи врагов… Снятой заживо, разумеется. Но «скромный» не боится. Стоит, ухмыляется. Зря он так.
— А скажи-ка мне, Юрол, — прищуриваюсь недобро я. — Что произошло третьего дня в Корнёвке.
— Я уже подал доклад Её Величеству, — отвечает он безмятежно.
— Следующий такой доклад я засуну тебе в жопу и подожгу, — ставлю я его в известность столь же спокойным тоном. — И это в том случае, если у тебя к тому времени ещё будет жопа.
Слон (и не только он) всегда говорил, что командир из меня хреновый. Не умею я быть жёстким. Но сейчас за мной Катрин и Нагма, и я стесняться не стану. Доклад, предоставленный Дланью, представляет собой удивительной бессмысленности документ, суть которого сводится к велеречиво изложенному тезису: «Отъебитесь, не ваше дело, что хотим, то и творим!» Катрин эти доклады, надо полагать, не читает. А зря. Нельзя такое спускать. Борзеют. Да уже вон оборзели в край.
