улики против Чеберяк продолжали накапливаться. В ноябре З. И. Малицкая, продавщица винной лавки, располагавшейся на первом этаже под квартирой Чеберяк, рассказала следователям о событиях 12 марта и повторила свое сообщение на процессе двумя годами позднее. Малицкая утверждала, что утром 12 марта слышала голос Андрея, доносившийся из квартиры Чеберяк, – похоже, с мальчиком что-то делали. По словам Малицкой, Чеберяк угрожала ей, когда позже она спросила о возне в квартире (см. Документ 20).
Уликой, свидетельствующей о совершении убийства в квартире Чеберяк, стал кусок наволочки со следами крови и спермы, найденный в куртке Андрея, которая лежала в пещере[21]. По словам портнихи Ксении Дьяконовой, Чеберяк попросила ее сшить новую наволочку для подушки в гостиной, и ткань, обнаруженная в пещере, соответствовала той, из которой были сшиты наволочки в квартире Чеберяк [Oтчет 1: 643‒644]. Стены гостиной и наволочки в квартире были также испачканы спермой. Кроме того, после тщательного осмотра квартиры Чеберяк нашлись следы крови на ковре, но полиции не удалось установить, совпадает ли она с кровью Андрея. Если бы убийство произошло в квартире, весь пол был бы забрызган кровью. Значит, убийцы старательно убрали место преступления или же расправились с мальчиком в другом месте.
Дьяконова также рассказала следователям, что она зашла к Чеберяк днем 12 марта; члены «тройки» находились в гостиной и при виде ее засуетились. Чеберяк поспешно провела гостью на кухню, предложив чай, но в гостиную не пустила. Екатерина, сестра Ксении, ночевала у Чеберяк с 13 на 14 марта и задела ногой что-то, лежащее рядом с кроватью, – тело Андрея, как она предположила. Кроме того, сестры сообщили, что Адель Равич, лавочница, сбывавшая краденый товар для Чеберяк, рассказала ей, что видела труп Андрея, завернутый в ковер и лежавший под столом в гостиной[22]. Но осенью 1911 года Равич с мужем переехала в Канаду и не смогла повторить свои слова на процессе. Не был найден и ковер, который позволил бы подтвердить сказанное ею (см. Документ 20).
Версия, согласно которой убийство произошло в квартире Чеберяк, не давала ответа на вопрос, как и когда убийцы переправили тело в пещеру, где оно было обнаружено неделю спустя. Перенесение тела, пусть даже тела мальчика, обязательно привлекло бы внимание соседей и прохожих. В винную лавку к Малицкой постоянно заходили покупатели. Далее, утром 13 марта «тройка» отправилась в Москву и, таким образом, не могла участвовать в перемещении тела, если только оно не случилось вечером 12 марта. Преступники могли сделать это, но тем вечером они были заняты кражей в магазине. Имелось ли у них достаточно времени, чтобы перенести тело из квартиры и затем совершить кражу? Можно ли считать, что Чеберяк перенесла мальчика одна, когда стемнело? Или разумнее предположить, что она обратилась к кому-то за помощью, с риском выдать себя? Если труп Андрея несколько дней оставался в квартире, его могли заметить гости Чеберяк. Наконец, почему никто не говорил о запахе разлагающегося тела? В середине марта стоит еще зимняя погода, но квартира так или иначе обогревалась, что вызвало бы процесс разложения. На процессе представители защиты указывали, что, по их мнению, убийцы переместили тело в ночь с 12 на 13 марта или 13 марта; но в последнем случае Чеберяк сделала это одна. С учетом отсутствия обильных следов крови в квартире вопрос о том, кто, как и когда вынес тело, остался невыясненным[23].
Часть II
Дело против Бейлиса
С самого начала расследования Чаплинский игнорировал установленные Мищуком и Красовским факты, которые изобличали Чеберяк и «тройку». Вместо этого он, под давлением со стороны Голубева, сосредоточил усилия на подготовке уголовного дела против какого-либо еврея (или евреев). Именно Голубев выдвинул версию о ритуальном убийстве и побуждал Чаплинского найти кого-нибудь из евреев. Но прежде чем отыскать еврея, подходящего для возбуждения дела, Чаплинский решил найти эксперта, который согласится поддержать обвинение в ритуальном убийстве. Им стал И. А. Сикорский, выдающийся психиатр, преподававший в киевском университете Святого Владимира. В мае 1911 года следствие пригласило Сикорского для определения ритуального характера убийства. Ему предложили выяснить, был ли Андрей убит умалишенным; может ли вскрытие установить, как было произведено убийство и какие цели преследовал убийца (или убийцы); наконец, определить «принадлежность убийц к той или другой народности». Сикорский заявил, что, по его мнению, убийство совершили несколько человек в сознательной попытке выпустить из тела как можно больше крови. Он также подчеркнул, что видит сходство между убийством Андрея и другими ритуальными убийствами. Преступление, по Сикорскому, совершила особая национальная группа с потребностью в «расовом мщении». И хотя слова «еврей» и «иудаизм» в экспертизе Сикорского не встречались, выражение «вендетта сынов Иакова» не оставляло сомнений в том, что он приписывает убийство евреям. Сикорскому явно недоставало специального образования и опыта, чтобы выступать в качестве судебно-медицинского эксперта, но он был закоренелым антисемитом и твердым сторонником кровавого навета, а потому в своей экспертизе высказался за расследование причастности евреев к убийству Ющинского[24](см. Документ 21).
В мае Голубев сказал Чаплинскому и Лядову, что полиция должна обратить внимание на еврея по имени Мендель, работавшего на кирпичном заводе Зайцева. Территория завода примыкала к дому Чеберяк, неподалеку от нее находилась пещера, где обнаружили тело. По словам Голубева, Мендель вел себя подозрительно и часто угрожал соседским детям. Голубев также утверждал, не приводя доказательств, что убийство произошло в подвале одного из заводских зданий. Однако осмотр завода не дал никаких доказательств этого – и неудивительно, ведь у этих построек вообще не было подвалов.
Вскоре после этого Голубев заявил, что «еврей по имени Мендель» носит черную бороду, и к середине июля выяснилось, что «еврей по имени Мендель» с «черной бородой» – это Менахем Мендель Бейлис. Глава семьи из шести человек, Бейлис к тому времени уже пятнадцать лет работал приказчиком на кирпичном заводе Зайцева и поддерживал хорошие отношения со всеми, кто жил по соседству. Бейлис убедил хозяев завода продать кирпичи ниже себестоимости для строительства церковной школы, тогда как владелец другого завода, христианин, отказался сделать это. Он также уговорил хозяев разрешить христианским похоронным процессиям проходить через заводской двор. Мы не знаем, почему Голубев выбрал на роль убийцы Андрея именно Бейлиса, которого уважали в округе. Возможно, Бейлис попросту был заметной в местных масштабах личностью и поэтому привлек внимание Голубева. Найти менее подходящую кандидатуру на роль обрядового убийцы было трудно: Бейлис не соблюдал предписаний иудаизма.
Дело против Бейлиса сложилось в июле, когда с разработанной Голубевым
