– А давайте рассказывать страшные истории, – детским голосом предложил Себастьян. – Чур, я первый!
Все захохотали. Теперь лица были почти не видны, только контуры фигур мерцали в неровном свете пламени трех свечей. Обстановка была самая располагающая. И к страшным историям, и к тому, чтобы… Шарль вдруг придвинулся и обнял Жозе, совершенно без комментариев и каких-либо оснований. Как будто так и надо. Справившись с глубоким изумлением, которое хорошо было написано на ее лице, но совершенно никем не было замечено, она все-таки немного отстранилась и шепотом задала ему закономерный вопрос:
– Чего ради вы это делаете?
– Ну… чтобы вы не испугались страшных историй. Или молнии.
– Не произносите это слово! – невольно вырвалось у нее.
– Это Себастьяну нельзя! – буркнул у них за спиной Жак. – Я пойду спать! – И что-то бормоча, он, судя по грохоту, потопал на второй этаж.
– Не выдержал парень! – заключил Себастьян. – Эх, Жозе! Где мои семнадцать лет? Передо мной вы бы точно не устояли!
Все снова засмеялись. Жозе вдруг стало уютно оттого, что ее обнимает Шарль. Уютно оттого, что на улице ураган, а они – в тепле, и не надо никуда пробираться и буксовать… Как приятно будет растянуться сейчас в сухой теплой постели… Стоп!
От следующей, вполне закономерной мысли у Жозе пробежал огонь по жилам и стало немного страшно: неужели она позволит себе изменить Марку? Тем более что это – впервые. И это притом, что утром она зареклась подпускать Шарля к себе!
Публика начала зевать. Стало понятно, что страшных историй сегодня на ужин никто не подаст.
– У нас как раз три свечки! – воскликнул Себастьян. – Мы все разойдемся по трем комнатам! Спокойной всем ночи. – Он проворно схватил со стола толстую свечу и нетвердой походкой направился к лестнице.
Чета Лессингов тоже направилась наверх. Жозе встала.
– Я пойду спать.
– Возьмите свечу.
– А как же вы?
– Я останусь здесь.
– Вам будет темно… – Она медлила. Бог ты мой, почему же она медлит?!
– Вы не хотите уходить, Жозе?
– Я не хочу спать. Мне страшно.
– Давайте я вас провожу.
– Да. Но…
– Я сразу же уйду!
– Хорошо. – Она смутилась. – Я вообще-то не об этом хотела сказать. Ну ладно, пойдемте.
Они поднялись к ней в комнату, где Жозе сразу села на стул у окна, чтобы запутать намерения Шарля. Если они у него, конечно, были. Просто она сама еще не поняла, чего хочет. Он стоял перед ней.
– Жозе.
– Что?
– …Я не знаю, что сказать. Вот.
– Я тоже.
– Но уходить не хочу.
– Не уходите. Просто…
– Просто, если я сейчас останусь у вас… а мне бы очень хотелось… – Он вдруг взял ее руку и поцеловал в ладонь.
– Шарль! – Она вырвала руку. Ощущения были потрясающие, но теперь ее жгло всю целиком, как утреннее пятно на шее.
– Так вот. Если я останусь, это будет…
– Банально.
– А мне бы не хотелось банальных отношений с вами.
– А у нас есть какие-то отношения?
– А вы слышали, что говорил Себастьян? – Шарль перебирал ее пальцы, усевшись на полу, у ее стула.
– Вы верите в подобную чушь?
– Он не похож на дурака.
– Зато похож на шута!
– Но я действительно чувствую этот электрический разряд от вас.
Блуждающий взгляд Жозе остановился. А ведь правда! Именно удар током! Вот на что похож был утренний ожог от прикосновения Шарля, и вот на что похожа лихорадка, которая сейчас завладела ее телом, просто оттого, что он сидит очень близко к ней… И все-таки она чувствовала, что этот человек абсолютно закрыт для нее, и она даже толком не поняла его характера. Остальные участники приключения уже успели показать свой нрав, а Шарль оставался загадкой.
Она вздохнула. Надо было отступать.
– Между прочим, сегодня у моего… мужчины день рождения. А я даже не смогла его предупредить, что жива.
– Мне очень жаль. Жозе. Но с телефоном и вправду ничего нельзя было сделать. Я сам не смог дозвониться. Сегодня утром я должен был быть в Нью-Йорке.
– Вы американец?
– Почему вы решили?
– У вас акцент.
– Я там работаю, но часто приезжаю сюда. Я переехал в Штаты восемь лет назад.
– Сколько же вам?
– Тридцать.
– О господи! Марку тоже сегодня тридцать.
– Не переживайте, Жозе. Завтра все мы уедем отсюда. И вы отпразднуете его день рождения. Он должен понять вас и простить. Вы же не виноваты.
Она вздохнула:
– У меня такой потрясающий подарок для него! Он только об этом и мечтал. Я специально поехала сюда, чтобы…
– Чтобы встретить меня, – вырвалось у Шарля. Но, спохватившись, он испуганно добавил: – и не поддаться искушению. Правда?
Жозе молчала. Кое в чем Себастьян, конечно, прав, размышляла она. Марк заковал ее в латы и заставил бегать по офлажкованным дорожкам. И теперь она боится ступить шаг в сторону.
– Шарль, вы никогда не чувствовали себя куском пластилина в чьих-нибудь руках?
– Нет. Зато я чувствую себя идолом, которому поклоняются, но совсем не… Давайте лучше поговорим о вас, Жозе.
– Нет. Лучше – о вас. Вы чем занимаетесь в Штатах?
– Ну что ж. Я состою в одной компьютерной корпорации. А еще у меня там невеста.
– Вот как!
– Да, через полгода мы должны пожениться.
– Тогда зачем же вы…
– Пытаюсь вас соблазнить?
– Ну… я бы так не сказала…
– Интересно. – Шарль вдруг потянул ее к себе за руку, и Жозе была вынуждена встать со спасительного стула. – А что я должен был сделать, чтобы вы так сказали? Может быть – вот это? – Он начал целовать ее жадно, ненасытно, не только губы, но и шею, хотя ему сильно мешал высокий ворот ее свитера.
– Господи! И зачем я только переодел вас!
– Шарль, прекратите!
– Ну как? Теперь вы можете сказать, что я пытался вас соблазнить?
– Могу! – Она забилась на свой стул. – Но никогда больше этого не делайте! У вас – невеста в Нью-Йорке.
– Да. И прехорошенькая, между прочим. – Он был, кажется, зол.
– Вы любите ее?
– А что такое любовь? Вы считаете, она есть?
Жозе окаменела. Неужели – это рок? Встречать на своем пути мужчин, проповедующих это дикое, чудовищное, дикарское убеждение.
