Но Алекс как будто не замечал этого. Теперь он хотел своего удовольствия, и потому, ухватив девушку за темные длинные волосы, заставил ее прогнуться назад, и снова толкнулся в ее обездвиженное, покорное тело.
И еще.
И снова.
Сильнее.
Глубже.
Его ладони снова скользнули по ее телу, оглаживая его, словно пробуя на ощупь каждый изгиб. Алекс, жестко удерживая девушку за бедра, трахал ее с оттяжкой, неспешно, но сильно, так, чтобы она прочувствовала и запомнила каждый толчок. Крис корчилась в его руках, не в силах даже стонать, струйка пота змеилась меж ее лопаток. И меж ног у нее мокро и горячо; Алекс начинает двигаться быстрее, приближая наслаждение, а Кристина, сходя с ума, закусив губы, старалась не свести ноги вместе…
Третье наслаждение, тяжелое, сильное, выворачивающее все тело, обрушивается на девушку, и она взбрыкивает, как норовистая кобылица. Она стоит на коленях, прижавшись мокрой спиной к груди Алекса, а тот, прижимая ее к себе, не прекращает двигаться. Его член скользит меж ее ног, погружается в трепещущее лоно, и Алекс зарывается лицом в ее волосы, вжимается в ее тело своим, все жестче, все сильнее, все быстрее, догоняя ее наслаждение и изливаясь в ее истерзанное лоно.
В момент экстаза он замирает, и Крис чувствует, как он дрожит, так же, как и она - тонко, беспомощно, откровенно блаженствуя.
- Хорошо, хорошо, - шепчет он, снова касаясь пальцами ее клитора - чтобы высечь из ее горла еще один, последний крик. - Вот теперь можно и передохнуть.
* * *
Девчонка до ужаса была похожа на Натали.
Те же тонкие черты, длинные темные волосы, роскошное тело и невинный взгляд. Взрывная смесь порока и невинности. Неиспорченная, свежая и дорогая. Стильная штучка, которая не разменивается на случайных партнёров.
Когда Алекс ее увидел, у него чуть штаны не лопнули. Член встал тотчас же, кровь закипела, крышу сорвало к чертям. Восторг перемешался с болью, он готов был упасть к ней в ноги и молить - дай… отдайся хотя бы на одну ночь...
Натуральное помешательство. И он рад был сойти с ума.
Он и подумать не мог, что его, здравомыслящего, расчётливого и в чем-то даже циничного, припрет так, что он не побоится оттрахать эту девчонку практически при всех. Не побоится перецапаться со всеми, испортить деловые отношения и свою итак препоганую репутацию. Просто чтобы почувствовать ее жар, ее желание, и почти поверить, что этих семи лет не было, и в его руках она - Натали…
Он хотел, чтобы она его жаждала, о, как хотел! Хотел запустить руку в ее трусы и почувствовать там влагу, вязкую и ароматную влагу желания. Хотел обмануть себя - безумие, сумасшествие! - что это она, Натали, его хочет… И что ее желание его тела сильнее всех обстоятельств на свете.
Почти получилось.
Девчонка ответила на его призывные взгляды. Он почти физически почувствовал, как она его хочет. Услышал ее учащенное дыхание, увидел, как под тонким платьем напрягаются соски. Как хищник почуял ее возбужденный запах. Да, детка, да, моя куколка, ты хочешь меня… Ее ответные взгляды прошивали душу, как разрывные пули. В сердце распускались кровавые цветы. Да, девочка моя, мы оба этого хотим.
Девчонка оказалась дерзкой - такой же, как Натали.
Несмотря на разразившийся скандал, она вышла к нему. Осмелилась. На ее хорошеньком личике все еще был выписан шок от случившегося, но в глазах ее Алекс снова рассмотрел желание. Он заворожил ее; и, целуя ее, Алекс с отчаянным упрямством убеждал себя, что это его Натали вернулась к нему.
Ах, как много он отдал бы за то, чтобы повернуть время вспять! И чтобы в тот, последний вечер, Натали так же, как сейчас эта дерзкая юная девчонка, выскочила из дома, уселась к нему в автомобиль, решительно разодрала билеты, визы и загранпаспорт, и велела ехать к нему, в его холостяцкое гнездышко, чтоб всю ночь пить холодное шампанское и безбашенно трахаться…
- Встань на пол на колени, - велел Алекс охрипшим голосом девчонке. - Ноги шире. Да, вот так.
Ему нравилось смотреть на ее юное тело, бесстыдно раскрытое перед ним.
Девчонка, полностью голая, подчинилась. Соски на ее красивой небольшой груди торчали, возбужденные, низ живота был нежно-розовым от прилившей крови. На ее правом бедре, высоко, почти у самого треугольничка меж ног, наливался багровый синячок от слишком крепкого поцелуя.
При этом она смотрела так невинно, что возбуждение било в мозг как крепкий алкоголь. Голова начинала кружиться, когда его собственная ладонь оглаживала ее соблазнительно выгнувшуюся поясницу, мягкие разведенные бедра, абсолютно мокрое лоно. Там его ладонь задержалась дольше, пальцы перебирали нежные, горячие, припухшие бархатистые лепестки, скрывающие мокрую дырочку, и девчонка шумно задышала, нетерпеливо двигая коленями, подалась вперед, вытягиваясь в струнку.
Она желала его; жаждала и после первого раза, и после второго, и после третьего. Хотела одержимо, как ненасытная шлюха, и он сходил с ума. Он готов был сожрать ее всю - и красную, многократно отшлепанную, искусанную, исцелованную, до блеска вылизанную задницу, и припухшую с непривычки дырочку, и мягкие бедра, раскрытые перед ним.
Девчонка стонала от боли, когда его член снова и снова погружался в ее лоно, а потом, стоило ему толкнуться поглубже, она начинала извиваться и буквально кричать, комкая простыню, и кончала почти моментально, стоило ему нащупать самое глубокое, самое упругое местечко…- Раскрой рот.
Он хотел, чтобы она отсосала ему.
Ее красивый рот возбуждал Алекса еще больше, чем дырка между ног.
У девчонки были очень красивые губы, аристократически аккуратные, небольшие. Черт, как приятно они сжимались на головке его члена! Она никогда не делала минета, это очевидно, и сейчас ласкала Алекса неумело, неуклюже, но так сладко! Член толкался в ее рот, терся об язык, о щеки, голая девчонка соблазнительно выгибалась, сама не понимая своей красоты.
Алекс не вынес этой сладкой пытки. Заставил девчонку подняться с колен и влепил ей поцелуй в мокрые, раскрасневшиеся губы, пахнущие его запахом. Сжал губами ее мягкий язык, только что ласкавший его, посасывая его. Она была им помечена, его семенем, его запахом. И он сходил с ума, еще больше желая растерзать ее и раствориться в безумии и прекрасном обмане этой ночи…
- …А что теперь?
Под утро, когда он выкурил первую утреннюю сигарету на балконе, выпуская дым в светлеющее серое небо, она задала этот вопрос.
Ее голос от волнения срывался, в нем и в помине не было дерзости и смелости, которые так подкупили Алекса, и сходство с Натали стремительно испарилось.
Она вообще впервые что-то сказала с тех пор, как вошла в его дом. И ее голос безжалостно развеял обман ночи, который Алекс упрямо создавал для себя самого. Разумеется, это не Натали. Натали уехала, предпочтя ему - карьеру, деньги и своего босса, который кроме престижной работы предложил ей как бы между делом выйти за него замуж. Это было выгодное деловое соглашение, и Натали, с ее прагматичностью и трезвым расчетом, приняла его.
