Конечно, она должна отказаться. Идти в гости к совершенно незнакомому человеку, да еще на ночь глядя, просто неприлично. И опасно. Мало ли, что он может с ней сделать.
Мишель уже открыла рот, чтобы поблагодарить за приглашение и сказать, что она не может пойти с ним. Что ее ждут. Да – да, именно ждут, и ей пора возвращаться домой. Но неожиданно вспомнила разговор с подругой.
Как там сказала Настя? Обещай, что не упустишь свой шанс, кажется? Вдруг это действительно ее шанс? Ведь загадала же она, чтобы все изменилось. Может ее желание уже начало исполняться?
- Ну, так как, принимаете мое приглашение? – спросил незнакомец, с интересом следя за выражением ее лица.
Нет, нужно поблагодарить и вежливо отказаться.
- Принимаю, - ответила Мишель.
Трубочист кивнул и подставил ей согнутую в локте руку.
- Прошу вас.
Она положила руку на черное шерстяное сукно его форменной куртки.
- Благодарю.
Вместе они вышли из темноты.
- Вы действительно живете неподалеку? – спросила Мишель с интересом.
- Да, - ответил мужчина, - буквально пять минут хода.
Эти пять минут они прошли молча. Незнакомец не спешил развлекать ее разговорами, Мишель пыталась понять: зачем она согласилась пойти к нему. И зачем он ее пригласил?
«Вот это, кстати, совершенно понятно, - сказала она самой себе. – Увидел одинокую женщину, решил развлечься».
- Вы живете один? – нарушила молчание Мишель.
- Один, - согласился трубочист.
Они подошли к неприметной двери одного из домов. Трубочист достал из кармана куртки связку ключей, открыл дверь.
- Придется подняться на самый верх, - сказал он Мишель. – Здесь нет лифта.
- Все-таки вы живете на крыше? – отозвалась она.
- На крыше живет Карлсон, - возразил мужчина. – И не в Таллинне, а в Стокгольме. Мой дом на чердаке.
Мишель нервно рассмеялась. Господи, сегодня тридцатое декабря, она в чужой стране, идет на какой-то чердак с незнакомым мужиком, что бы заняться там… Нет, ну ясно же чем. Одно только не понятно: зачем это нужно ей? Приключений захотелось?
- Идем? – трубочист не дождался от нее ответа и протянул руку.
- Идем.
Темная лестница с огромными пролетами показалась бесконечной. Но все когда-нибудь заканчивается, и вот они уже стояли перед единственной на последнем этаже дверью.
Трубочист распахнул ее перед Мишель.
- Прошу вас.
Зажегся свет, Мишель шагнула вперед, огляделась и замерла. Сюрприз удался. Если, конечно, это был сюрприз.
«Вот как, оказывается, живут простые таллинские трубочисты», - подумала Мишель, разглядывая помещение.
А посмотреть было на что. За невзрачной входной дверью прятался стильный лофт. Мишель удивленно переводила взгляд со старого кожаного дивана, стоящего перед камином, на явно антикварный письменный стол и кресло в стиле чиппендейл.
- Проходите, - пригласил трубочист и махнул рукой в сторону дивана. - Я сейчас разожгу камин.
- Благодарю, - Мишель наклонилась, чтобы снять ботинки.
Странное дело, но трубочист не стал помогать ей снять пальто, а ушел куда-то вглубь лофта.
- Проходите, не стесняйтесь, - повторил он откуда-то из глубин.
И Мишель, расстегнув пальто, пошла на его голос. Ее не покидало ощущение неправильности. Оно появилось еще днем, когда Мишель встретила этого мужчину, и с того момента все усиливалось.
Трубочист нашелся на кухне. На барной стойке уже стояли два стакана со льдом.
- Виски? - спросил трубочист, наполняя стаканы темной жидкостью.
Мишель замешкалась с ответом, и трубочист обернулся к ней с бутылкой в руке.
- Виски, - повторил мужчина, но уже без вопросительных интонаций.
- Да, - растерянно согласилась Мишель. - Спасибо.
- У вас разрыв шаблона? - усмехнулся трубочист и протянул ей стакан.
- Вы думаете? - Мишель пригубила темную жидкость.
- Богатая московская стерва решила осчастливить бедного эстонского работягу.
Его тон и взгляд, которым он бесцеремонно разглядывал Мишель, категорически ей не понравились. Стало тревожно и, почему-то, неловко.
«Надо уходить», - решила Мишель.
Поставила стакан на стойку и отступила назад.
- Я оказался недостаточно беден, чтобы удостоится вашего высочайшего внимания? - светлые глаза уже не смеялись, а смотрели на нее с презрением.
Мишель чувствовала, что нужно просто уйти, не вступая с этим странным мужчиной в дискуссию. Но вместо этого спросила:
- С чего такой вывод?
Трубочист сделал большой глоток из своего стакана, лед звякнул о толстые стенки и уточнил:
- Какой именно? Что вы стерва? Или что богатая?
Вообще-то Мишель спрашивала о другом, но сейчас не желала ничего пояснять, внезапно утонув в мужском взгляде, и просто кивнула. Пусть понимает, как хочет.
- Ваше пальто стоит около двух тысяч евро, - сказал трубочист и сделал шаг ей навстречу.
Протянул руку, нырнул под пальто и очертил пальцем женскую ключицу под тонким свитером. Откровенно вызывающий жест с привкусом трогательной нежности. Мишель невольно сглотнула.
- Итальянский кашемир? Или шотландский? - Трубочист продолжил демонстрировать свои познания в мире моды. - Вечно я их путаю.
- Итальянский, - машинально ответила Мишель, остро чувствуя, как мужской палец спускается ниже, к груди.
- Еще пятьсот евро, - хмыкнул Трубочист.
- Триста, - зачем-то поправила его Мишель.
- Брали на распродаже? - в голосе сквозила уже неприкрытая ничем издевка.
Ситуация с каждым словом становилась все более абсурдной, и Мишель начала сердиться. Резко хлопнула по наглой конечности, уже практически устроившейся на ее груди, и ответила:
- Мне пора.
- Торопишься? - весело спросил мужчина, перейдя на «ты».
- Да, - Мишель решительно запахнула пальто и развернулась в сторону входной двери.
- Тогда зачем пришла? - раздалось ей в спину. - Нервы захотелось пощекотать?
Она не стала отвечать, зачем? Глупо все. И приходить сюда не стоило, и желание дурацкое загадывать. И вообще, чего ее понесло за тысячу километров от дома? Сидела бы сейчас у себя в квартире, одна. Резала бы салат и плакала. От лука, разумеется. От чего же еще? Не от одиночества же, в самом деле. И не от того, что не смогла принять предложение подруги и приехать к ней в гости, потому что мучительно, до дрожи боялась, что туда заглянет бывший муж со своей нынешней.
