— Я вижу только один вариант: опекунство.
— Ты предлагаешь мне взять ее как приемную дочь?!
— Почему нет? Это самый безопасный вариант. До ее совершеннолетия она конечно в любом случае должна дожить, комиссия будет следить. Но так и у нас ритуал не до конца опробован, как раз будет время довести его до совершенства. Да и ее дар будет время пробудить.
— Согласен. Опекунство я смогу устроить.
Чокнувшись бокалами "За успех!", начали обсуждать детали.
***
Я сходила с ума. Прошло уже несколько дней после того как сознание вернулось и больше не покидало тело. Большую часть времени я спала. Посещающий меня ежедневно лекарь, говорил, что это необходимый целебный сон. Он вообще много чего говорил. Пытался вызвать меня на диалог в те краткие моменты моего бодрствования. Но я молчала. Не хотела, не знала что говорить. Наблюдая за происходящим, я узнавала людей, ту злобную девушку Виллу, и добрую кухарку Бону, и хозяйку этого заведения Венаму. И как не крути, получалось, что я Лу-подавальщица. Но я не хотела признавать эту реальность, упорно считая себя Лукьяной, девушкой из России. Это создавало огромный внутренний диссонанс, занимало все мои мысли. Я мучилась каждую минуту и никак не хотела принимать реальность, в надежде, что в очередной раз я проснусь и окажусь в современной больнице. Увижу коллег и друзей. Однако этого не происходило, не происходило вообще ничего подтверждающего что я — москвичка Лукьяна. Наверное, довела бы я себя таким образом до нервного истощения, но тут вмешался мой вездесущий внутренний голос: "Хватит депрессировать! Ты — это ты! Только тело теперь другое, и жизнь будет другая, а воспоминания официантки тебе достались вместе с новым телом! Срочно приходи в себя и думай, как дальше жить в изменившихся условиях, ведь твоя родная тушка умерла. И ты сама знаешь об этом! Не было у тебя в той ситуации с Эдиком даже малейших шансов выжить!" После такой эмоциональной раздраженной отповеди он замолчал. Я пыталась задавать ему вопросы, скандалить, но реакции не последовало. Уж не знаю, что у меня с головой, но подумав, я решила принять версию моего Шизы, и перестала пытаться с ним поговорить, рассудив, что если начну еще диалоги сама с собой вести, то точно до шизофрении договорюсь, если не до чего похуже. Но, как ни странно, найдя хоть какое-то объяснение творившемуся в моей голове, я успокоилась. Просто перестала думать на эти темы. Ведь действительно с каждым днем все актуальней стоял вопрос: что делать дальше?
Шли дни, я все так же молчала и не вступала ни с кем в контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет, и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала. Старалась составить свое собственное мнение о новом для моей сущности, неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу обеспечила меня знанием языка и сведеньями о приходящих ко мне во время болезни людях, никакой ее личной оценки всего этого я не чувствовала.
Вообще с новым телом мне не повезло. Девочка была почти не грамотна. Могла еле-еле читать и писать. "Мамка" — как называли девушки хозяйку Венаму, не много научила меня этим занятием в период, когда я бегала по ее поручениям, чтоб я всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало меня где-то в городе в течение дня. Знания истории, географии и остальных наук этого мира оставалось для меня тайной, покрытой мраком, в том числе и о том, какие вообще науки тут в ходу. Единственное что хорошо умели все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.
***
Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени словно муха, попавшая в мед. Правда стала лучше себя чувствовать, хотя ходить самостоятельно пока не могла, но уже начала садиться, облокачиваясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона. Мои наблюдения за окружающим надо было заканчивать и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, но она навещала меня не часто, в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы, постоянно загруженная работой. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она единственная, кто старался создать хоть иллюзию нормального моего дальнейшего существования и вывести меня из хандры, как она выражалась.
Лекарь продолжал приходить ежедневно, но хоть и был заботлив и добр, вызывал у меня сильные опасения. Ведь он работал на моего Врага, именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки-Боны с Виллой. Последняя кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Не смотря на то, что старше меня всего на полгода, давно уже потеряла счет тех, кого одарила вниманием. У меня создалось полное впечатление, что ей нравиться то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала кто, как и в каких позах за этот день ее поимел, и что за это с клиентов поимела она. Я разрывалась между двумя версиями, зачем это она делает: либо это "промывка мозгов", чтоб я была лояльнее к будущему ремеслу. Хотя это вряд ли, ведь о восстановлении моей внешности, которая до моей встречи с некромантом была весьма не дурна (судя из причитаний тех же кухарки, Виллы и Венамы), речь не вел даже лекарь, уповая только на мою загадочную регенерацию. Либо девушка просто хвасталась, стараясь задеть меня — ныне калеку побольнее.
Сегодня она опять по обычаю пришла ко мне. Хотя почему-то была в очень взвинченном состоянии. Более сбивчиво, чем обычно начала рассказывать мне о том, что сегодня ее посетил сам сиятельный господин герцог. Я тут же напрягла слух, желая из потока непристойностей и восхвалений, вычленить хоть крупицу полезных сведений о моем враге, так как в том, что нам с ним еще предстояло столкнуться, я не сомневалась. Ведь не просто так, он прислал ко мне лекаря? Уж явно не из-за раскаянья в содеянном, или жалости. И подслушанный в мое второе пробуждение монолог некроманта вспоминался в той части, что теперь я "от него никуда не денусь" — это сильно меня настораживало и заставляло переживать.
Тем временем, Вилла, как-то особенно занервничав, подала мне большую кружку с неизвестным настоем.
— Быстро! Пей до дна! — раздраженно сказала она, при этом, изо всех сил стараясь, казаться заботливой, — Лекарь велел срочно выпить.
Я не торопилась выполнять ее распоряжение, интуитивно чувствуя, что что-то тук не так. О какой срочности идет речь, если она сидела и трепалась со мной о пустяках битый час? Да и лекарь у меня был днем, а я не слышала, что он делал никакие-то новые назначения, тогда как в поданной таре был явно незнакомый мне отвар.
Видя, что я не спешу, девушка неуклюже разжала мне челюсть и влила отвар сама. Сил сопротивляться, к сожалению, у меня еще не было.
— Ты не должна была выжить, тварь! — злобно заговорила отравительница мне на ухо, — это меня он должен был выкупить, а тут вмешалась ты! Ненавижу! Сдохни! — тут же, выбегая из комнаты.
