Пока Виктор пытался разобраться с нашим предстоящим путешествием и несостоявшейся свадьбой, я вышла на балкон, набирая давно забытый номер.
В трубке послышались гудки, невыносимо долгие, как мне показалось.
— Да. — раздался тихий голос по ту сторону, по которому я не могла понять, узнали ли меня.
— Ну привет, Рита.
Я проснулась от запаха свежесваренного кофе. Сладко потянулась и огляделась. В кровати, укутанная белым одеялом до самых ушей, я бы одна. Демид был на кухне, что можно было понять по запаху и звукам.
Счастливо улыбнувшись, я откинулась обратно на подушку, и укрылась с головой. Хотелось пищать от счастья. Вчерашняя ночь была так прекрасна, что я хотела бы повторять это каждую ночь. И мысль, что теперь Демид мой мужчина меня воодушевляла. Вот только не придумала ли я себе серьезность там где ее нет?
Наконец показался Демид с подносом, на котором стояло две чашки кофе и вчерашние пирожные. Я улыбнулась во все тридцать три зуба.
— В холодильнике ничего нет, потому пока так. — он поставил поднос на кровать и мягко поцеловал меня в губы.
Я тут же запустила руки ему на спину, чтобы ощутить пальцами его мышцы.
— Даже этого много… — я поцеловала его в губы в ответ более настойчиво. Демид зарычал.
Кофе был прекрасен или мне так казалось, потому что это было самое прекрасное утро.
— Мне никто никогда не приносил кофе, тем более в постель.
Демид заправил мне волосы за уши, и сощурил глаза, когда одеяло оттопырилось, показывая ему моё голое тело.
— Ты первая, ради которой, я встал пораньше и хоть что-то приготовил на своей кухне в первый раз.
Мы смотрели друг на друга и улыбались.
— Как проведем этот день? В кровати, наслаждаясь друг другом или скатаемся куда-нибудь? Погуляем, посмотрим кино, сыграем в боулинг?
— Демид, ты сумасшедший? Какой боулинг! — моя возмущение было искренним, игриво укусила его, прижалась.
Демид смеялся, его лицо было мальчишеским, когда он смеялся. Он был словно маленький проказник. В университете он был грозным и серьезным, словно чем-то обеспокоен, старше своих сверстников. И случай с толстовкой меня так напугал, а теперь смотрела на него и думала, что Резин может быть плюшевым, если захочет. И мне хотелось, чтобы он был таким для меня.
Убрав поднос с кофе на пол, Демид повалил меня, покрывая поцелуями и параллельно щекоча.
Мы были так счастливы, что мне казалось, что весь дом слышит как мы смеемся и дурачимся.
— Привет. — судя по интонации Рита не очень то была рада меня слышать. Ее голос немного напоминал ворчание. Я попыталась вспомнить, как она выглядит. В моей памяти всегда возникал образ невысокой шатенки, которая была почти всегда чем-то недовольна.
— Я просто хотела у тебя спросить… ТЫ НИЧЕГО НЕ ХОЧЕШЬ МНЕ РАССКАЗАТЬ?
По ту сторону телефона была тишина, на долю секунды мне показалось, что она бросила трубку, но потом я четко услышала дыхание.
Мы все выходные провели вместе, не вылезая из его кровати, хохоча и занимаясь сексом, не насыщаясь друг другом. Наверное, за это время, пока я хранила себя — изголодалась, никак не могла насытиться.
— Мне нужно возвращаться в общежитие. — сказала я, отпивая чай из кружки с изображением Мухамеда Али. — Потому что там все мои вещи и завтра на пары. И я не хочу делать народным достоянием факт, что мы переспали.
— Мне не хочется тебя отпускать.
— Но придется.
— Я тебя отвезу. — прошептал он, целуя меня в шею, так ласково, что я выгнулась, ощущая новые искорки тока по своему телу. Несколько дней в руках этого человека, и я сходила с ума от него, не могла представить себя вдалеке от него. — В понедельник я уезжаю на две недели, если хочешь можешь пожить здесь.
Нельзя отрицать, что от его слов мне казалось, что я леветирую, не ощущая земли. У меня выросли крылья, и посеял это зерно — Демид. Мы были единым целым, держались за руки, целовали друг друга глазами и не отрывались ни на секунду. У самого подъезда я почувствовала тоску, что придется с ним расстаться на целые две недели, обещающие быть невыносимо долгими.
— Я хочу проводить тебя до комнаты. — сказал он, а в моей голове сразу же всплыли игрища моей соседки с ее парнем. Как к этому отнесется Демид? — и это не терпит возражений.
Я вынуждено кивнула, и вышла из машины, ощущая себя по-новому рядом с ним. Некоторые студенты, толкавшиеся у входа с любопытством смотрели на нас, оценивая звезду университета и меня, серую мышь, которая не подходила ему по статусу. Демид обнял меня за талию, прижимая к себе, показывая всем кто он мне, чтобы вопросов не оставалось. Думаю, так он заявлял свои права на меня, а я была и не против.
Открывая ключом комнату, я молила, чтобы их не было дома, но Всевышний не услышал меня, характерные стоны говорили о том, что они дома и ЧЕМ они заняты. Глаза моего спутника тут же потемнели, не обещая ничего хорошего. Демид вошел в небольшую комнату с двухъярусной кроватью и веселыми девчачьими стенами розоватого цвета. Он смотрел прямо на двух жарившихся кроликов, неловко застывших под его взглядом.
— Демид? — удивленно буркнул парень Иры. — Ты что…
Они словно громом пораженные смотрели на меня, переминающуюся с ноги на ногу, стоявшую позади моей скалы, широко раставившей ноги и смотревшей на них, как на дерьмо. Демид спрятал руки в карманы, а на его лице была ехидная улыбка.
— Мне казалось, что это женская комната, Стасян. — оказывается он знал его.
Парнишка вскочил в страхе, кутаясь в простыню, стаскивая ее с соседки, которая и не думала прикрывать свои прелести, даже наоборот, она хотела продемонстрировать их моему парню.
— Да, просто…
— Просто я не хочу, чтобы в комнате моей девушки ошивались посторонние мужики. — как сладко это звучало для моих ушей. “Его девушка”. И как неожиданно для этой сладкой парочки. — Поэтому давай ты натянешь свои трусы и свалишь отсюда. И если ты больше сюда не придешь, то я не сломаю тебе нос.
Демид так легко с полуулыбкой говорил это, что казалось будто он шутит, но мы все понимали серьезность. Он был прекрасен, и мне хотелось кричать: “Посмотрите на него, он мой!”
Сколько я провела бессонных ночей из-за этой парочки, не желающих меня слушать. Хотя я пыталась любимыми способами достучаться, чтобы они перестали чпокаться под моим боком.
Тот суетливо заторопился, натягивая на себя одежду, а соседушка лежала потеряно, не веря, что ее серая мышь, просьбами которой она постоянно попиралась, теперь была в пищевой цепочки выше, и она не могла меня больше обижать.
Когда он ушел, Демид повернулся ко мне и жадно поцеловал, потому что собирался унести этот поцелуй с собой на две недели. Он вновь потерся носом о мой, это был уже наш личный жест, говоривший о нашей близости.
