Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
Нельзя, конечно, исключить и каких-либо других вариантов. Ведь параллельно с Громадой Николай Скрыпник вошел в контакт с революционно настроенными студентами, кружок которых имел, так сказать, интернациональный характер (скорее – на национальное происхождение никто не обращал внимания) и вместе с новыми товарищами углубился в изучение нелегальной литературы, до хрипоты отстаивал в спорах собственное мнение. Одновременно он ищет выход и за пределы вуза, на революционные организации, связанные с массами, с рабочими.
Вскоре через товарищей Николай Скрыпник знакомится с членами социал-демократической группы «Рабочее знамя», входит в ее состав. Ядро группы, что за Невской заставой, в 1898 г. составили бывшие члены ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
Видимо, в данном случае первостепенную роль сыграл случай. Ведь в то время, после разгромов жандармами «Союзов борьбы», на передний план выдвинулись так называемые «молодые», или «экономисты». Они склонялись к абсолютизации экономических форм борьбы рабочего класса, считали возможным на том этапе ограничиться лишь агитацией на почве экономических интересов пролетариев, призывали отдать первенство в освободительной, политической борьбе либеральной буржуазии, что, по мнению радикалов, обрекало бы в конце концов рабочее движение на бесперспективность, на хвостизм.
Не смог внести существенных изменений в ситуацию и Первый съезд РСДРП. Он имел огромное значение, провозгласив создание рабочей марксистской партии в России, поднял флаг социал-демократии. К решениям съезда сразу же присоединились все действительно революционные элементы. Но «экономисты» не «сложили оружия», внося разлад в работу социал-демократов, раскалывая организации. В. И. Ленин охарактеризовал тот этап в развитии российской социал-демократии как период разброда и шатаний.
Чувствуя несогласованность в рядах марксистов, активизировались и «легальные марксисты», либеральные народники, которые, было, совсем пали духом после ленинского разгрома их программных основ и тактики в работах «Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?» и «Экономическое содержание народничества и критика его в книге господина Струве».
Представитель каждого направления освободительного движения стремился доказать правоту именно своих взглядов, привлечь к своей организации новых членов, особенно из числа молодых, начинающих борцов.
Достаточно наглядное представление об идейной борьбе, практически войне, которой характеризовалась в то время ситуация в Петербурге, дает воспроизведение одного из многочисленных эпизодов тогдашней жизни близким к Максиму Горькому писателем, участником многих интересных событий излома веков Александром Серебровым (Тихоновым). В книге мемуаров прямо-таки со стенографическими подробностями воссоздается длительная дискуссия на одной из сходок, довольно часто происходивших в Петербурге под видом вечеринок.
В ней одновременно приняли участие представители «легальных марксистов», либеральных народников, «экономистов», бундовцев, революционных социал-демократов ленинского направления. В противовес своим политическим соперникам «твердокаменные из группы Ленина» уже тогда не ограничивались учеными диспутами, абстрактным теоретизированием, хотя и тут они часто побеждали оппонентов, а сблизились с рабочими, объединились с ними в совместных организациях для практичной борьбы.
Случилось так, что Николай Скрыпник сразу примкнул к «твердокаменным», тогда как многие из его поколения долго искали путь на ощупь, методом «проб и ошибок». А некоторые так никогда и не находили.
Как член группы «Рабочее знамя» Скрыпник вел политическую пропаганду среди рабочих, не раз вступая в острые перепалки с «экономистами». Напряженно, нетерпеливо ждал того, когда же проявятся плоды работы, когда пролетарии организованно заявят о своей силе. А отовсюду приходили сообщения о забастовках, митингах и демонстрациях, лихорадившие огромную Российскую империю – из Варшавы и Харькова, Вильно и Екатеринослава, Одессы и Тбилиси. Пролетарские выступления будили активность других слоев населения – крестьянства, интеллигенции, студенчества, учащейся молодежи.
Николай Алексеевич хорошо помнит, что настоящее революционное крещение он получил во время демонстрации рабочих и студентов, которая состоялась на площади перед Казанским собором 4 марта 1901 г. Поводом стала расправа над студентами Киевского университета. Когда в декабре 1900 г. киевские студенты в очередной раз выступили за отмену реакционного университетского устава, за демократизацию высшей школы, они подверглись жестоким репрессиям. А 183 активиста были исключены из университета и отданы в солдаты.
Узнав об этой возмутительной новости, Николай сразу вспомнил Тараса Шевченко, его солдатчину, скитания, издевательства над ним, вспомнил о том, какое потрясение переживала ранимая душа поэта от наказания шпицрутенами, вспомнил, как отливались в свинцовые строки слова – проклятия царизму, слова – призывы к борьбе:
…Другого не жди,Не ожидай желанной воли —Она заснула. Царь Микола приспал ее.Чтоб разбудить больную волю поскорее, —Обух придется закалитьИ наточить топор острее —И волю миром всем будить…[34]
Неужели с тех пор ничего так и не изменилось?!
Вот и В. И. Ленин в «Искре» с возмущением отмечает: «На многие мысли и сопоставления наводит эта новая карательная мера, новая своей попыткой воскресить давным-давно отжившее старое. Поколений три тому назад, во времена николаевские, отдача в солдаты была естественным наказанием, вполне соответствовавшим всему строю русского крепостного общества. Дворянчиков отдавали в солдаты, чтобы заставить их служить и выслуживаться до офицера, в отмену вольности дворянства. Крестьянина отдавали в солдаты как в долголетнюю каторгу, где его ждали нечеловеческие пытки “зеленой улицы” и т. п.»[35].
Владимир Ильич доказывает, что с тех пор в царской армии мало что изменилось: «…Казарма насквозь пропитана духом самого возмутительного бесправия. Полная беззащитность солдата из крестьян или рабочих, попирание человеческого достоинства, вымогательство, битье, битье и битье. А для тех, у кого есть влиятельные связи и деньги, – льготы и изъятия. Неудивительно, что отдача в эту школу произвола и насилия может быть наказанием и даже очень тяжелым наказанием… Но не меньше жестокости нового наказания возмущает его унизительность. Правительство делает вызов всем, в ком осталось еще чувство порядочности…»[36]
Все прогрессивные элементы общества были единодушны во мнении: «…ответить правительству должно не одно студенчество. Правительство само позаботилось сделать из этого происшествия что-то гораздо большее, чем чисто студенческую историю. Правительство обращается к общественному мнению, точно хвастаясь энергичностью своей расправы, точно издеваясь над всеми освободительными стремлениями. И все сознательные элементы во всех слоях народа должны ответить на этот вызов, если они не хотят пасть до положения безгласных, молча переносящих оскорбления рабов»[37].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
