Лена посмотрела на Давида. Он красноречиво молчал. Она поставила коробку на лавку у поезда, достала ленты, которые лежали сверху, и скотч. Ей хотелось поскорее покончить с этим украшательством.
— Нет! — сказала Мадина самодовольно. — Только не эти. Лена, у тебя совсем нет вкуса. Розовые ленты на черном джипе будут смотреться стремно. Ты как думаешь, Давид?
— Розовый цвет действительно не очень, — пожал плечами он.
— Ну, ничего, — пожала плечами тетя Изета. — Вкус — это дело врожденное, зато ты у нас умница.
После этих завуалированных колкостей хорошего настроения как небывало.
— Может, вы поможете мне немного не только советами, вместе мы быстрее все сделаем.
Желающих помочь не нашлось. Мадина деловито расхаживала вокруг и давала свои бесценные указания. Дядя Мурат сердито пыхтел и поторапливал Лену. Тетя Изета старалась скрыть довольную улыбку. Давид с равнодушным видом просматривал ленту новостей в телефоне.
— Тут поправь, ага. Здесь красивее будут смотреться розовые цветы, а не белые. Нужно переделать.
— Ты же сама была против розового! Я ничего переделывать не буду.
Лена схватила коробку и ушла в дом, надеясь, что они ее не забудут и не уедут без нее.
Дядя Мурат, увидев, что все приготовления подошли к концу сел в машину. Тетя Изета все также громко восхищалась умом своей дочери. «Как будто она великое открытие сделала, придумала наряжать машину и палец о палец не ударила» — подумала Лена и подошла к наряженной машине.
— Видишь, Давид, как все замечательно получилось, — ворковала Мадина, — Давай селфи на память. Лен, отойди, машины не видно.
Давид пожал плечами и приобнял Мадину за талию. Лене показалось, что слишком по-хозяйски и изучающе его рука прошлась по невесомой ткани платья. Впервые в жизни она ощутила прилив отравляющей ревности. Те немногие остатки праздничного настроения, которые еще теплились в душе, сгорели без следа.
Во дворе дома показалась разряженная машина брата. Опустилось боковое окно.
— Мы сейчас опоздаем в загс! — окрик Заура заставил всех поторопиться.
Молодожёны, в сопровождении эскорта, катались по городу, делали памятные фотографии и ошалело улыбались от счастья. Сопровождающие их друзья тоже заражали весельем всю округу. Только Лена приклеила на губы фальшивую улыбку. Актриса из нее вышла никакая и на вопросы типа: “Лен, у тебя все в порядке?” или: “Лен, ты себя плохо чувствуешь?” — прилетали к ней почти от всех, кто хоть как-нибудь обращал на нее внимание. Она не могла с собой справиться. Мадина довольно аккуратно заигрывала с Давидом, как бы на правах будущей родственницы. Он улыбался. Смотрел на нее так, как на родственников не смотрят.
Через час они, наконец, доехали до ресторана. Родители и гости встречали молодых, осыпая их конфетами и монетами. Малышня копошилась у ног в поисках звонких монеток. Гремела музыка. Все рассаживались по столам.
— Пойдемте, я вас со своими родителями познакомлю, — сказал Давид.
— А мы уже познакомились, — с кокетством хозяйки праздника проворковала тётя Изета.
— Ну, тогда, мам, пап, представлю вам тех, кого вы еще не знаете. Это моя девушка…
Мадина шустро, будто поджидала момент, пролезла вперёд.
— Я так рада, что вы пришли, Майя Сергеевна! — бесцеремонно расцеловала она маму Давида. — Эдуард Анатольевич, ваш сын нам о вас так много рассказывал!
— Не думал, что мой сын такой болтливый, — пошутил Эдуард Анатольевич.
— У вас прелестная дочь, — улыбнулась Майя Сергеевна. — Как зовут нашу, красавицу?
Мадина в ответ лишь смущённо поступила глаза. Сама невинность.
— Ее зовут Мадина, а это Лена, ее сестра, — Давид вывел вперёд растерянную Лену.
— Здравствуйте…
— Ой, что ж мы стоим? — засуетилась тётя Изета, фальшиво улыбаясь. — Прошу к столу.
Мужчины сели по традиции отдельно от женщин за стол для старших. В относительной тишине были произнесены три роста длиною в жизнь — дядя Мурат был искусным оратором, к несчастью для голодных гостей. Его слова лились быстро и уверенно, будто горная река, и закручивались в длинные увесистые фразы.
— Господь сотворил женщину из ребра Адама, но если бы Он назначил ей быть госпожой мужчины, то сотворил бы ее из головы; если бы рабою, то сотворил бы из ноги; но так как Он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то и сотворил из ребра. Так выпьем же за то, чтобы жена, стала настоящего другом, и в горе и в радости!..(с)
Как любой человек, умеющий красиво говорить, дядя Мурат иногда чересчур увлекался.
Тосты дяди Мурата с каждой выпитой рюмкой становились все короче. Гости тоже понемногу захмелели. Начались танцы. С небольшим перерывом выступали приглашённые артисты. Ведущий проводил различные конкурсы на грани приличий.
Мадина весело и грациозно отплясывала недалеко от столика, где сидели Лена и Давид.
Лена никак не могла заставить себя веселиться вместе со всеми. Настроение ушло в минус после странного знакомства с его родителями. Давид в ее компании откровенно скучал. А ей так хотелось, чтобы он улыбнулся, сказал что-нибудь приятное, комплимент, — ей нужна была его поддержка. Но получала лишь отрешенность. Будто за пару недель он охладел к ней.
Сегодня она будто стала обрастать ледяным панцирем-защитой, чтобы не сгореть в огне ревности и обиды. Ничего не чувствовала: ни вкуса блюд на столе, ни веселья, ни желания поддерживать светские беседы. Лишь надеялась, что интуиция, которая вопила о странном поведении сестры и жениха, ошибается. Что Давид любит ее. Да, она не умеет флиртовать, обращать на себя чужое внимание. Ведь он сам говорил, что это ему в ней нравится, а теперь его взгляд прилип к ее двоюродной сестре.
Давид прервал ее размышления:
— Я тоже пойду, потанцую.
Отрезал эту фразу так, что стало ясно — танцевать он будет не с ней.
Музыкант забарабанил на доули, следом глянула переливчатая мелодия гармони. Молодёжь образовала широкий круг. Заур вышел в центр круга первым. Он шёл по краю круга на носках, его руки взлетели вверх, сам втянулся в струну, как орел, парящий в облаках. Плавно он подошёл к тому месту, где замерла в ожидании приглашения Зарина. И тут она вплыла в центр, принимая вызов, расставив руки — горлица. Они покружились в танце, и ушли в толпу гостей, уступая место другой паре.
Вышел Давид и пригласил Мадину.
— Какая красивая пара! — восхищались сидящие рядом Леной кумушки.
— Да-да, — подтвердил кто-то. — Скоро в этом доме будет еще одна свадьба.
Лена встала не в силах выносить боль, которую ей причиняли своим поведением любимые люди. Щеки ее пылали.
На втором этаже ресторана располагалась небольшая терраса. Сейчас там было не особенно многолюдно, и она решила немного побыть наедине с собой. Внутри все кипело. Устроить скандал… И что она ему скажет? Ты заигрываешь с моей сестрой? Глупо. Она будет выглядеть глупо. Завтра, когда этот праздник закончится, и она отдохнёт — попросит у тёти Изеты успокоительного и выспится — только тогда поговорит с Давидом, спокойно, не теряя своего достоинства, аккуратно, чтобы не обидеть его своим недоверием. И с Мадиной поговорит, но уже по-другому. С ней нужно разговаривать в лоб. Иначе она не поймёт. Хотя… Все она прекрасно понимает, просто притворяется. Хитрая.
