Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
А после концерта — ужин в близком кругу людей. Вольтер, Мопертюи, Сен-Жермен, маркиз д'Аржанс, Даге — одни французы. Пруссаков король любил видеть на плацу, а в Сан-Суси он оставлял их далеко за дверью. Разве могут эти грубые чудовища оценить тонкость метафоры или чудесность гиперболы, что пролетает над столом, словно пушечное ядро?.. В полночь Фридрих ложится спать. А ровно в четыре часа утра камер-лакей уже срывает с него одеяло.
— О подлец! — ворчит король. — До чего ты надоел мне…
— Ваше величество, я слишком дорожу службою и не хочу лишиться ее, как мой приятель, который разбудил вас не в четыре часа, а в пять минут пятого… Вставайте, король!
Фридрих II не был похож на других королей Пруссии (ни до него, ни, тем более, после!). Вдохновенный и циничный хищник, человек же — несомненно — остро чувствующий, незаурядный.
Он был доступен в своем тихом Сан-Суси даже простым людям. Не был развратен, всю жизнь чуждался женщин, двор его был скромен, король не имел фаворитов, все были для него равны, в судах он требовал правосудия, и графы при нем сидели в тюрьмах за обиды, нанесенные своим крестьянам.
Фридрих был справедлив. Но это справедливость не человека, а, скорее, машины. Машина четко и бездушно рубит сучья — еловые, березовые, липовые. Сунь туда палец князь — машина срубит сиятельный палец. Сунь туда палец мужик — тоже уйдет без пальца. Ибо машине все равно. Ее дело — рубить! Точно и безжалостно. И в этом ее великая нечеловеческая сила…
…Сейчас Фридрих начнет разрушать «равновесие» Европы.
ОДНА ИЗ ЛЕГЕНД
Молоденькая графиня Рошфор (из фамилии Бланкас) была уроженкой Тоннера, и если верить самому де Еону, то его землячка сыграла не последнюю роль в его путаной жизни.
Эта неглупая распутница, дабы выглядеть образованной дамой, держала у себя в алькове скелет человеческий. В свободное от любви время графиня Рошфор рассуждала о тайнах материи, а многочисленные любовники вешали на череп скелета свои шляпы. От обедни графиня спешила в комедию, из «Комеди Франсез», прямо от Лекена, слуги несли ее золоченый портшез в грязные кварталы Сен-Марсо, где издавна селились мрачные и голодные алхимики.
Но де Еон, когда она стала раскидывать перед ним свои упоительные силки, вежливо отказал ей во взаимности.
— Вот как? — Графиня стала хохотать, потом плакать; в истерике упала на китайский столик, расколотив фарфора мейсенского сразу на сумму в двести пистолей.
Успокоившись, она сказала:
— Нет слов, заслуги вашего ума и сердца столь велики, что я в отчаянии. И, уж конечно, отомщу вам за эту жестокость… Надеюсь, вы не будете на это в обиде?
— О нет! Как и в детстве, я останусь вашим слугою.
— Тогда, — распорядилась она, — снимите на время вашу шпагу и дайте мне ваш костюм… Мы едем в ратушу!
И они поехали в ратушу (переодетые). В хороводе масок женщины быстро узнавали короля, причесанного — ради маскарада — по старинной моде: две косы с бантами на плечах. И, танцуя, никто уже не смел поворачиваться к нему спиною. Но Людовик сегодня не поднял с полу ни одного женского платка, как бы нечаянно уроненного. Он был уже пресыщен и занимался тем, что, выискивая знакомых дам, цинично скабрезничал с ними.
Этих королевских «любезностей» не избежала и графиня Рошфор. Людовик взял ее за подбородок (такая вольность допускалась на маскарадах века восемнадцатого).
— Как это кстати! — воскликнула женщина. — У меня в постели побывало уже четырнадцать королей — не хватало только пятнадцатого!
И пятнадцатый по счету истории Людовик убрал свою руку.
— Про тебя говорят, — сказал он, потупясь, — что ты била любовницей всех моих подданных. Правда ли это?
— Еще бы! Конечно, ваше величество.
— И путалась с аббатом Берни?
— Он так всемогущ…
— И с герцогом Нивернуа?
— Он так умен…
— И с бродягой Монвиллем?
— Он так красив…
— Ну, ладно. А за что ты принадлежишь своему дураку-мужу?
— Ах, он так предан вашему величеству! Рошфор с треском закрыла веер. И концом его, на котором болталась беличья кисточка, указала королю на маленькую девушку, что скромно сидела на антресолях, — одинокая провинциалка!
— Так и быть, — сказала графиня Рошфор. — Жертвуя своим счастьем, я могу подарить вам настоящий «королевский кусок»… Идите!
Людовик взглянул; от него не укрылась угловатость почти мальчишеского тела, и это приятно щекотнуло нервы. Уверенно и смело, не приученный к отказам король направил стопы похотливого сатира прямо к девице, лицо которой было закрыто маской, только блестели в прорезях восторженные глаза.
— Вы знаете, кто я? — спросил Людовик.
— Нет.., ваше величество, — с умом ответила девица.
— А не любите ли вы собирать по утрам землянику?
— Утренняя роса не по мне.
— Может, вы любите искать в лесу трюфели?
— Я не выношу их запаха…
Людовик потоптался толстыми слоновьими ногами:
— А что, если я сяду к вам на колени?
— Попробуйте, — был задорный ответ, — если не боитесь получить хорошего пинка!
— Может, вы снимете маску?
— Э-э, нет… — ответили королю нежные губы. Лебель, ведавший «тайными удовольствиями короля», всегда торчал за плечом короля, и Людовик уже велел ему готовить комнату для свидания.
— На улице Анжу, — шепнул он.
Но незнакомка торопливо скрылась среди ряженых. Людовик поспешил за нею.
На темных дорожках парка коптили редкие плошки. Высоко в небе кувыркался фейерверк, а на канатах двигались плясуны.
— Постойте, моя прелесть! Одно лишь слово… Белое платье мелькнуло в зарослях цветов. Топча клумбы, король настигал свою жертву. Но девица вдруг резко остановилась и сорвала с лица маску.
— Оставьте меня! — выкрикнула она. — Разве вы не видите, что я мужчина?
Король пригляделся: перед ним белело нежное девичье лицо с маленькими пухлыми губами. Пальцы незнакомки в смущении тянули с запястий дешевые браслеты из каменного угля.
— Ты хитра, как ведьма, — рассмеялся король. — Но и ведьму можно отличить от сатаны, если ее как следует пощупать…
Незнакомка отбросила от своей груди его руки:
— Со шпагою в руках могу доказать вам, что я не последний мужчина Франции!
— Отчего же я вас не знаю? — спросил король, отступая. — Кто ваш отец? Де Еон назвал себя.
— А мой отец был мэром города Тоннера…
С хрустом ломая кусты, Людовик выбрался на дорогу. В ратуше он сказал инспектору Марэ:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119