— Там правда будет весело.
Я кивнул, уже зная, что не пойду. Больше всего мне хотелось оказаться дома. Одному.
Глава 9
Оля
Я стояла у квартиры Никиты, вжав палец в звонок, не в силах поверить, что он уехал. Уехал, не подождав меня! Хотя да, я могла его понять — ведь не успела приехать вовремя. Соседка выглянула из двери напротив и, увидев меня, махнула рукой.
— Уехали они, ещё вчера. С чемоданами, сумками. Никитка твой уж больно грустный был…
От этих ее слов сердце замерло в груди.
— А Дик? — едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, спросила я.
— Ну а как же, — соседка улыбнулась. — И его забрали с собой. Ах да, ключ мне оставили. Маруся просила приглядеть за оставшимися вещами. Все забрать не смогли. Может, тебе что нужно? Посуду я уж, извини, себе забрала, да кое-что из одежды. Ну, возьмёшь?
Господи, конечно! У меня вдруг возникла острая необходимость попасть в дом к Никите, туда, где всегда так уютно и комфортно себя чувствовала.
Соседка поспешила к себе, погремела ящичками, а затем вновь появилась, протянула мне ключ.
— Спасибо! — от души поблагодарила я и поспешила с ней попрощаться. Хотелось как можно скорее оказаться в доме Никиты.
Артём меня довез до станции на взятом у кого-то напрокат мопеде и всю дорогу, пока мы мчались по ухабам, я молила, чтобы Никита ещё был дома. Проклятое сообщение от него оставляло мне слишком мало надежды, но я до последнего не верила, что не увижусь с ним, не смогу поговорить. В голове только и крутилась запись сообщения: «Прости. Я все понял. Будь счастлива». Только в электричке, оставшись одна, я разревелась. Наверное, пассажиры на меня обращали внимание, но мне было все равно. Я хотела быть рядом с Никитой, хотела остановить время, повернуть всё вспять.
В квартире ещё витал запах выпечки, которую Маруся наверняка затеяла перед самым отъездом. Она так часто этим занималась, что стены их квартиры пропитались ароматом корицы и ванили. Мама Никиты однажды призналась, что приготовление еды помогает ей справиться со стрессом. Неужели и с ней мне никогда не доведётся увидеться?
Я толкнула дверь в комнату Никиты, и еле уловимый флер его парфюма, ещё витавший в воздухе, накрыл меня. На секретере так и осталась стоять его фотография в рамке, ещё когда он был подростком — наверное, забыл ее. Я бережно поднесла ее ближе к лицу, всматриваясь. Как я могла так ошибаться?
— Никита, Никита, — шептали мои губы, а слезы капали на снимок.
Коробка с шахматами, в которые мы так любили сражаться — словно знал, что они мне нужны — оставил. На стуле сложены его футболки. Ну конечно, он их не взял — он так любит свои рубашки, галстуки, пиджаки. Взяв в руки одну, не могла не зарыться в неё лицом. Запах Никиты сбивал сердечный ритм. Буду хранить его вещи как память о первом мужчине, о моей так поздно найденной и так быстро потерянной любви.
* * *
Свадьбу с Артемом перенесли на месяц. Поначалу я воспротивилась и даже пыталась сказать Артёму, что мои чувства к нему не совсем такие, как я думала, как он желает. Тяжелой артиллерией вступила моя мама. Она пилила меня и утром, и днём, и вечером, убеждая, что Артём мне станет прекрасным мужем, будет носить меня на руках, что у него прекрасное будущее и у нас будут красивые дети. Артём тоже не отступал, порой доводя меня до исступления. Каждый день приезжал, заваливал дорогими подарками, цветами и выводил меня во всякие романтические места. Все это время я ждала хоть какой-нибудь весточки от Никиты, но время шло, и надежда на то, что он ещё думает обо мне, утекала с каждой секундой, как песчинки в песочных часах.
Мама старательно готовила свадьбу вместе с родителями Артема. Оставалось только подобрать платье невесты. Мне было совершенно все равно, какое оно, и я, примерив первое попавшееся, выложила за него круглую сумму и убрала в шкаф до нужного дня.
Никита
Вечеринка, затеянная однокурсниками, намного отличалась от привычных мне там, в России, где мы сидели за столом, разговаривали, смеялись, а потом танцевали под музыку. Сначала я даже немного растерялся. Мне сразу было заявлено, чтобы принес свою выпивку, и я зашёл в ликёрку, купил бутылку виски и упаковку Кока-колы. Знал, что в Северной Америке пьют по-другому — не стопками, а мешают коктейли. Подъехал на своём стареньком авто по указанному адресу. Ошибиться было невозможно — во всем доме светились окна, громкая музыка буквально выпирала изо всех щелей, слышались смех, выкрики, ещё какая-то какофония. Запах дыма от костра, разожженного на внутреннем дворе, смешивался с запахом марихуаны.
Я только успел захлопнуть дверцу машины, как входная дверь распахнулась и оттуда вывалилась уже изрядно захмелевшая троица.
— О, Ник, наконец-то! — я узнал голос Стива, парня с параллельного потока.
— Кто это? — девица с розовыми волосами, висевшая у того на руке, захихикала.
— Классный пацан, Кирстен, я сейчас вас познакомлю.
При ближайшем рассмотрении девчонка оказалась симпатичной — с круглым лицом и таким же кругленьким ротиком. Другой парень, который был мне незнаком, остался стоять в стороне.
— Лиэм, — Кирстен обернулась к нему. — Что ты там застрял? Проводи дорогого гостя в дом.
— Ник, знакомься: Лиэм — хозяин вечеринки, — Стив немного грубовато подтолкнул меня к парню. Мы пожали друг другу руки.
— Это не он? — парень оглянулся на Стивена.
— Не, это просто мой приятель. Он русский.
Лиэм равнодушно кивнул, поглядывая на часы.
— Дилера ждет.
— Кого? — спросил я, но успел прикусить язык, поймав недовольный взгляд Лиэма.
Стивен провёл меня внутрь. Несмотря на достаточно большой дом, мне показалось, что людей в нем было несоизмеримо много. Часть из них бродила по комнатам, некоторые группками расселись на полу, а некоторые везунчики успели занять диваны и кресла, и я даже заметил несколько парочек, без стеснения занимавшихся сексом.
Судя по всему, вечеринка началась уже давно. В кухне была гора самых разных пустых бутылок, и как только я поставил свою, она исчезла. Мне было все равно — пить не собирался, тем более здесь. Запросто можно потерять контроль и натворить глупостей. Просто понаблюдаю, как развлекается американская молодежь.
Стив куда-то смотался, и я остался один. Какая-то ярко накрашенная девица подбежала ко мне, бросилась в объятия, бормоча что-то нелепое.
— Говорила же тебе, Леона, не надо было делать больше двух… — Я оглянулся на приятный женский голос, резко выделявшийся среди других своей осмысленностью. Позади стояла красивая высокая блондинка, хмурилась, явно желая угомонить свою разбушевавшуюся подругу. — Извини, приятель, она совсем никакая.
