Ветер наполнил паруса, яхта легла на один борт. За сто ярдов от кораллового лабиринта яхта сменила галс и вошла в узкий и довольно бурный пролив. Тут Клэр закрыла лицо рукой, содрогнувшись. Когда она открыла глаза, яхта тихо скользила, словно прекрасный лебедь, по безмятежной голубой лагуне, подходя к месту стоянки. Она повернулась и помчалась в дом, как маленькое дикое животное, возбужденное сверх меры. Так он приехал? Сердце ее колотилось в какой-то дикой, беспричинной панике.
Ее охватила радость перед встречей с Адамом Брокуэем. У нее было чувство, перешедшее в убеждение, что он волшебник. Он и был таким. И даже более того.
Она судорожно сжала край своего тонкого, как паутинка, платья. Это было одно из ее лучших, в романтическом стиле, с глубоким сборчатым вырезом и короткими рукавами в буфах, с лимонными цветами на медово-золотом фоне. Женщине всегда придает уверенность свежая ванна, блестящие волосы, красивое платье и легкий аромат нежной кожи.
Она пришла к усыпанному гравием берегу, где по краю скалы раскинули свои головки точеные орхидеи, и присела поодаль, напоминая посадкой головы и прической греческую статую. Солнце опустилось теперь ниже верхушек деревьев, позолотив последними лучами ее волосы и кожу янтарного оттенка. Сгущались волшебные тропические сумерки. Где-то позади послышались шаги, но она не обернулась. Скорее всего, это Тина, пришла позвать ее к своему обожаемому дядюшке. Неизбежный момент.
Она заговорила, не оборачиваясь, глаза ее задумчиво мерцали под длинными ресницами:
— Прекрасно, не правда ли? Как будто в раю.
— Ну, вы и сами-то чертовски хороши! — Незнакомый вибрирующий голос был ироничен.
Краска бросилась ей в лицо, глаза расширились.
— Дядя Брок!
— Мелисанда! — рассмеялся он.
Они откровенно уставились друг на друга на несколько мгновений. Воцарилось молчание. Ветер трепетал в пальмах, доносился запах тысяч цветов сквозь песнь моря.
— Вы меня искали? — спросила она первое, что пришло ей в голову. В ее словах таился некий скрытый смысл.
— Очень умно с вашей стороны, Мелисанда! По правде сказать, да! — Он двинулся к ней, очень высокий, широкоплечий атлет. Без всякой натяжки можно было представить его пиратом! Загадочная, очень мужественная фигура, весьма далекая от определения стандартной красоты. Она почувствовала состояние, близкое к обмороку.
Его темно-синие глаза пронизали ее, как молнии, не упустив абсолютно ничего.
— Дело усложняется! Так вы, значит, новая гувернантка, Мелисанда? — Он разглядывал ее с интересом и каким-то холодным весельем. В вопросе было что-то неприятное, что заставило ее опустить голову.
— Вы словно бы ждали от меня отрицательного ответа, мистер Брокуэй?
— Прошу прощения, — повел он мощными плечами. — Мне кажется, Мелисанда, это не вполне обычная ситуация и вы не придерживаетесь общих правил для гувернанток, или вы надеетесь основать новое направление? Я ни на секунду не представлял никого, хоть отдаленно похожего на вас. Ваша предшественница была самая простая девушка с ногами, как у антилопы. Тоже весьма чувствительная.
— Вы не очень-то добры, а? — Она все еще была не в силах подняться.
— Но, клянусь, это правда! — Он небрежно разлегся подле нее, в песочного цвета костюме и голубой рубашке. — Мне не видно ваших ног, Мелисанда, но я уверен, они соответствуют всему прочему. Изящные лодыжки, изящные запястья. Это сногсшибательное платье, я страшно рад, что вы его надели!
Она повернула к нему голову и увидела в его глазах явный вызов.
— Я ожидала холодного приема, — выговорила она сухо, — но не до такой степени!
— Но ведь это естественно — раздавать красивым девушкам комплименты, а вы красивы, Мелисанда.
— Меня зовут Клэр, мистер Брокуэй.
— Могу я называть вас так? — Он глядел сузившимися глазами на ее бледное лицо.
— Полагаю, это само собой разумеется.
Он прикинулся колеблющимся:
— Клэр! Думаю, вам это не подходит. Как-то прозаично. Тина мне все уши прожужжала про свою Мелисанду. Сказочная фигура, эфемерная, из иных миров, героиня Дебюсси. Я много о вас слышал, Мелисанда. Тине вы нравитесь.
— А вам нет.
— Отнюдь!
Холодный насмешливый тон встряхнул ее.
— Мне надо в этом убедиться.
— Еще убедитесь, детка. — Он бросил внимательный взгляд. — Позвольте задать дурацкий вопрос. Что вы тут делаете?
Она резко выпрямилась:
— Втираюсь в милость к миллионерам Брокуэям. Вижу, что вы не поверите в мои благие намерения.
Глаза его блеснули.
— И весьма благие попытки. Но я серьезно настроен покончить с этим и забрать Тину на материк.
— Я что-то не понимаю, о чем вы говорите.
— Ну, тогда вы гораздо менее утонченная натура, чем я думал. Однако почему бы нам не обсудить это за аперитивом? — Он протянул к ней руку, она же, сделав вид, что не заметила, легко поднялась.
— Обычно я не пью в это время.
— Ну, так ближе к вечеру. Я хочу развязать вам язык. — Он насмешливо приподнял бровь. — Вы что-то сказали?
— Просто охнула. — Она могла бы добавить, что безнадежно растерялась.
— А насчет обеда, — продолжал он, — вы, верно, питаетесь маковым зернышком!
— Благодарю вас. Вы очень непосредственны.
— Вы, наверное, находите меня излишне прямолинейным?
— А вы нет?
— Ну да. Старая фамильная привычка. Но я хотел бы узнать вас получше, хотя бы для блага Тины. Как же иначе мы можем подружиться?
— Просто любопытство, мистер Брокуэй? — Она быстро взглянула на него и тут же отвела взгляд.
— Не только! В вашем лице что-то интригующе любопытное. Но что? Печаль? Меланхолия? Несчастная любовная история, бедное дитя!
Она колебалась, словно принимая решение.
— Ну, я…
— Так это была любовная история! Неблагоразумие, немного сумасбродства, отсутствие реального выхода, что-то уплыло из рук. Вот вас и потянуло к русалкам. Ну не смотрите на меня так. Ничего в этом нет особенного. — Он смотрел на нее оценивающе-холодно, насмешливо-раздраженно. — Милая моя, нельзя ждать победы лишь от случайного выстрела!
Она отвела от него глаза, прошептав быстро: — Может, мы оставим это?
— Это вас гнетет, я вижу. Пойдемте вперед. Вспорхните, как ангел с ренессансных фресок. Храните свои горько-сладкие воспоминания, детка. Юности свойственна сентиментальность. Я просто не хотел бы, чтобы вы опять попали впросак.
— А если это профессиональная болезнь гувернанток? — сочла своим долгом спросить она. — Может, мне утром покинуть вас?
