Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
– Прекратите… – Ингер с неохотой поднялся и шагнул к ним; этот спор лишь растравлял его душевные раны.
Но они его не услышали.
– Удача! И вы смеете об удаче говорить! – Прекраса глянула на Свенгельда, потом на Ельгу. – Свой стол Ельг оставил Ингеру! А его удача княжеская где? Ты украла ее! – она повернулась к Ельге, и голос ее дрогнул, на глазах блеснули слезы, одолев усилия их сдержать. – Ты отдала удачу твоего отца сыну рабыни!
У нее было смутное ощущение, что любовь Ельги-Поляницы, как живого воплощения земли Полянской, может наделить удачей, и она не могла простить золовке, что та из двоих своих братьев предпочитает наглого сына рабыни, а не Ингера, законного отпрыска благородного владыки.
Ельга шагнула назад. Сцепила руки, сглотнула, не зная, что сказать. Глубоко вдохнула.
– Перестань! – Ингер подошел к Прекрасе, обнял ее, отодвинул от тех двоих и заставил снова сесть на прежнее место. – Удачу не украсть, это же не курица. Боги за что-то в обиде на меня. Мы – Ельгов род, все четверо. Его удача с нами. Нам надо не вздорить между собой, а искать способ вернуть ее. Пробудить. Ты верно говоришь, сестра, – он взглянул на Ельгу, – мы должны принести жертвы и сделать поминальные столы, как можно скорее. Если кияне опять разделят со мной жертвенное мясо, они успокоятся и не будут кричать… это все.
Свенгельд взглянул на него с невольным уважением. Ингер сумел взять себя в руки и теперь спешил утвердить свои права перед киянами, близкими к мятежу. И он прав: совместное жертвоприношение подкрепит зашатавшийся союз между молодым князем-варягом и землей Полянской. Из обвинителей поляне вновь превратятся в его союзников и будут общими усилиями искать способ поправить дела.
Вот только Свен сомневался, что желает Ингеру удачи в этой затее.
– Если вы согласны, – голос Ельги слегка дрожал, но в своем решении она была тверда, – я нынче же призову киян на Святую гору.
– Спасибо, – кивнул ей Ингер. – Богатой добычи мы не привезли, но пара бычков для Перуна у нас еще найдется.
Прекраса не смотрела на родичей, когда они прощались, – сидела на ларе, отвернувшись, Ингер держал руку на ее плече. Его бедной жене горе попутало мысли, иначе она не обвинила бы Ельгову дочь, новую Деву Улыбу, в краже княжеской удачи. Дочь перевозчика порой еще прорывалась в Прекрасе, пусть она уже три года была женой князя. Но Ингер не осуждал ее. И на это ее толкала все та же причина – любовь к нему.
Свенгельд и Ельга-Поляница ушли, дверь за ними затворилась. В избе настала тишина, никто не решался первым заговорить. В глубине души Прекраса знала, что неправа. Не Ельга похитила удачу Ингера. Он лишился ее три года назад, когда повстречал на реке Великой водяницу в облике белой утки. Договором с Прядущими у Воды Прекраса спасла ему жизнь, но вытянуть потерянную удачу не сумела.
А это значит, она должна эту удачу ему заменить.
Когда Свен и Ельга вышли во двор, здесь уже все почти успокоилось. В ворота больше никто не ломился, и хотя кияне еще стояли кучками, на все лады толкуя о печальных новостях, выехать можно было свободно. Фарлов, сотский Свенгельдовой дружины, с тремя десятками отроков ждал своего господина. Кияне провожали Ельговых детей глазами, но не окликали.
Ельга придержала коня. Народ дрогнул и подался ближе к ней.
– Люди добрые! Передайте старейшинам вашим, что завтра в полдень я зову их на Святую гору. Будем говорить о поминальных жертвах.
Никто не ответил, и это был неплохой знак. Ельга поехала дальше, за ней следовал Свенгельд с телохранителями и Фарловов, потом шла его дружина. С тех пор как Прекраса бросила свое обвинение, Свен не произнес ни слова и был рад, что может помолчать.
Русалка, как они с Ельгой тайком прозвали Прекрасу, и сама не знала, насколько права. Три года назад, когда Свен впервые после смерти отца собирался в Дерева, Ельга вручила ему старый меч, который нашла на дне Ельгова ларя. Никто из них тогда не знал, что это за оружие, откуда взялось и почему они никогда не видели его у отца в руках. Свен узнал об этом от самого Одина, чья воля наделила Друга Воронов особой силой. Духи-пленники меча стали служить ему, и тогда он выяснил, как его отец приобрел славу вещего и способность добиваться успеха в любом деле. Еще бы, с такими-то помощниками! В Друге Воронов и жила его удача, вовсе не умершая вместе с ним. Не зная об этом, Ельга еще до приезда Ингера передала ее сводному брату. Не сделай она этого, Друг Воронов так и лежал бы в ларе, пока не перешел бы к Ингеру заодно с прочим наследством.
С тех пор любовь Свена к сестре была замешана на почтении и благодарности. Ельга устроила его судьбу и наделила удачей, стала его берегиней, норной, валькирией. Какая же это кража, думал он с обидой за нее, Ельга ведь не знала, что своим решение передает отцовскую удачу сводному брату, обделяя двоюродного. Она сделала это по неведению, а значит, на этот поступок ее толкнула воля высших сил.
Судьба сильнее даже богов. Но судьбу каждого, бога или смертного, определяет тот выбор, который он в переломный час делает сам. Свен выбрал идти вперед, не зная страха и не сдаваясь, еще пока был просто сыном северянской пленницы. Он завоевал свою награду, пренебрегая угрозой гибели, и никому не собирался ее отдавать.
Глава 2
– Первое дело, чтобы они пришли, – сказала Ельга, когда Свен провожал ее на Девичью гору. – Если бояре придут, то отказаться принести жертвы не смогут. Но если они не придут…
– Если не придут, значит, наш родич уже пошел к лешему, – буркнул Свен. – Я по нему плакать не стану. Сидит он у меня уже вот где, с бабой своей перевозчицей! Пусть валит на… на перевоз, ляд его бей!
– Наш отец выбрал его в наследники! – напомнила Ельга, строго глянув на брата.
– Эту бабу наш отец ему не выбирал! Он взял в жены простую девку и через нее удачи лишился! Он уронил себя и наш род! Не мог найти жену поприличнее? Умных людей бы попросил, уж высватали бы ему в хорошем роду!
– Он не первый, кто польстился на женскую красоту и пренебрег происхождением, – заметил Фарлов, ехавший с другой стороны от Ельги. – Такие браки погубили немало достойных мужей.
– Через десять лет от ее красоты ничего не останется, а вот его честь она загубила навеки! – горячо продолжал Свенгельд. – Вы видели: она до сих пор, как через двор идет, платье поднимает!
– Перестань! – попыталась унять его Ельга. Она понимала, почему брат так ополчился на невестку: кому же приятно, когда дочь перевозчика попрекает мужчину и воина происхождением от рабыни? – Не всем же так повезло, как тебе: взять красивую, здоровую, плодовитую женщину и к тому же хорошего рода!
– Надо знать, где искать… – проворчал Свенгельд, несколько умиротворенный.
Свою будущую супругу он присмотрел в то время, когда она была младшей женой малинского князя Боголюба, и не спешил опровергать лестное для него убеждение киян, будто Ружана при первом муже была «княгиней древлянской» и он добыл ее точно так, как удалой молодец из сказания добывает жену повергнутого кагана Аварского. После троекратных родов Ружана раздалась, стан ее округлился, и со двора она теперь выходила не в дерге, а в цветном греческом платье, голову украшала не цветами, а золотыми моравскими подвесками. Но по-прежнему яркий румянец заливал ее лицо от прилива любого чувства или от смеха; окруженная малыми детьми, она казалась воплощением живоносной силы земли. Несмотря на враждебное чувство, которое кияне питали к ее родному племени, именно она в последние годы начинала жатву в земле Полянской, и это тоже придавало веса ее мужу. Перед ней Прекраса, хоть и была чуть моложе, смотрелась холодной тенью.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
