Пайк — это что-то.
— Одинокий рейнджер хочет сообщить тебе, что снова нашелся глупец, готовый дать нам деньги. Мы работаем на Джонатана Грина, — сказал я и положил трубку.
Вполне возможно, пройдет несколько дней, прежде чем Пайк мне перезвонит.
В конверте, который оставил Трули, лежали копия протокола задержания Леседрика Эрла, а также официальная жалоба, поданная государственным защитником от лица Эрла. В протоколе задержания, составленном офицером Анджелой Росси, сообщалось, что Росси арестовала мистера Эрла у него дома, после того как тот попытался откупиться от наказания за грубое нарушение правил дорожного движения, предложив в качестве взятки восемьсот долларов фальшивыми стодолларовыми купюрами. В письме с жалобой утверждалось, что Росси якобы подбросила мистеру Эрлу фальшивые банкноты и что мистер Эрл ни в чем не виновен. В протоколе задержания не содержалось практически никакой полезной информации, а в письме с жалобой ее было и того меньше. Она сказала, он сказал. Последним дополнением был листок с домашним адресом Анджелы Росси и рабочим телефоном и адресом Раймонда Хейга. К листку была приколота скрепкой вырезанная из газеты фотография Росси. Фотография была старая, и на ней была изображена привлекательная женщина с худым угловатым лицом и умными глазами. Целеустремленная и решительная.
Убрав все обратно в конверт, я позвонил своему знакомому Эдди Дитко из «Икзэминера». Эдди проработал репортером около трех миллионов лет. Он ответил голосом человека, которому явно грозит рак горла:
— Дитко.
— Это Эдди Дитко, лучший в мире репортер?
Эдди хрипло кашлянул, словно кошка, поперхнувшаяся комком шерсти:
— Да, точно, именно за это я и получил Пулитцеровскую премию. Подожди минутку, не клади трубку, я сейчас ею подотрусь.
В этом весь Эдди. Обязательно скажет что-нибудь к месту.
— Пять лет назад некий тип по имени Леседрик Эрл попался на фальшивых деньгах. Он утверждал, что его подставил офицер полиции, производивший задержание.
— Все они так говорят. Закон природы.
Вот видите?
— Задержание производила Анджела Росси.
— Я уже слышу колокола Нотр-Дама.
— Именно Росси надела наручники на Тедди Мартина. Она нашла молоток.
— Не дури мне голову, — снова хрипло кашлянул Эдди.
— И не думаю.
Эдди молчал. Размышляя. Обнюхивая слова и чуя запах сенсации.
— А тебе-то что с того?
Я ничего не ответил.
Эдди тяжело вздохнул, словно я попросил у него о́рган для пересадки:
— Что ты хочешь?
— Все, что есть по поводу ареста Эрла, и досье на Росси.
С тех самых пор, как комиссия Кристофера[8]завершила свою работу, «Икзэминер» ведет досье на всех сотрудников лос-анджелесской полиции. Версия «Большого брата»[9]в исполнении четвертой власти.
— Какое отношение все это имеет к Тедди Мартину?
Я снова ничего не ответил.
— Ладно, хорошо. Я тебе перезвоню, — сказал Эдди и добавил: — Вечно заставляешь меня искать приключения на собственную задницу!
Не сказав больше ни слова, он положил трубку. Как всегда, на редкость приятный собеседник.
Убрав материалы дела в конверт, я запер кабинет, пересек Голливуд, проехал через Кахуэнга-Пасс и оказался в долине Сан-Фернандо. Свернув с Голливудского шоссе у Бархэма, я направился на восток вдоль подножия гор Вердуго через Бербанк в Глендейл. Раймонд Хейг в настоящее время владел магазином дешевых автопокрышек, расположенным среди заправочных станций, убогих кафе и одноэтажных домов-коробок с магазинами, торгующими подержанной одеждой и некачественными радиотоварами. Прямо перед магазином автопокрышек потрепанный жизнью латиноамериканец в драной соломенной шляпе поставил маленькую тележку с чурро.[10]Чурро болтались за стеклом на веревках. Латиноамериканец был в высоких ковбойских сапогах и джинсах, подпоясанных широким кожаным ремнем со сверкающей серебряной пряжкой с инкрустированным изображением быка Брахмы. Вакеро.[11]Двое мальчишек со скейтбордами держали кульки из промасленной бумаги и длинные коричневые чурро, а между ними сидела черная собака с банданой, завязанной на шее, и смотрела то на одного, то на другого. С надеждой.
Оставив машину прямо на улице, перед тележкой с чурро, я вошел в магазин. За прилавком, уставившись в крошечный телевизор, сидела молодая латиноамериканка с усталыми глазами и слишком толстым слоем косметики на лице. Я протянул ей свою визитную карточку.
— Мне нужно увидеться с мистером Хейгом. Если вы ему скажете, что меня прислал Эллиот Трули, он поймет, в чем дело.
Взяв карточку, женщина скрылась за дверью, ведущей в служебное помещение, и через пару минут вернулась в сопровождении высокого мужчины лет пятидесяти. Хейг. Он был в клетчатой рубашке и красно-коричневом вязаном галстуке, а из нагрудного кармана торчал карандаш. Хейг подошел ко мне.
— Это вы Коул?
— Совершенно верно. Эллиот Трули сказал, что с вами уже говорил кто-то из его конторы и вы готовы ответить на несколько вопросов относительно Анджелы Росси.
Лицо Хейга растянулось в довольной усмешке.
— А то как же. Давайте пройдем ко мне, и я вам все расскажу про эту мерзкую сучку Росси.
«Ничего похожего на непредвзятое мнение».
Хейг проводил меня в маленький кабинет, заваленный каталогами и рекламными проспектами с девушками в бикини, позирующими на фоне выставленных гаечных ключей. Очень наглядно. Напротив письменного стола стояли два мягких кресла для посетителей, а на столике у стеклянной двери громоздилась кофемашина со стопкой пластмассовых стаканчиков.
— Кофе хотите?
— Нет, спасибо.
Налив себе стаканчик, Хейг отнес его на стол. Там стояла фотография его самого, только молодого, в полицейской форме.
— Сколько вы прослужили в полиции? — спросил я.
— Пятнадцать гребаных лет. — (Да, абсолютная беспристрастность.) — Самое удачное, что я сделал в жизни, — это когда уволился и стал работать на самого себя. Вот так, сэр.
Усевшись за стол, он взял незажженную сигару и засунул ее в угол рта. Я достал блокнот и шариковую ручку, чтобы делать заметки.
