«Ну, конечно же, как я не догадался сразу, – пришло к нему озарение при виде двух импозантных девиц с небольшими дорожными сумками, элегантно перекинутыми через плечо, – теперь все встало на свои места». Парочка непринужденно болтала возле табло, как будто поджидая задержавшихся у билетных касс дружков. Девушки явно имели богатый опыт слежки и ничем не выделялись из толпы, за исключением такой несущественной, неприметной для спешивших по своим делам людей детали, как отсутствие теней.
«Какой же я идиот! – отчитывал себя Дарк за легкомысленную беспечность и парадоксальную наивность составленного им изначально плана. – Как я мог забыть о вампирах, предположить, что они поверят обещанию Клана и не предпримут самостоятельных действий?!»
Девушки не были похожи на профессиональных убийц и, скорее всего, просто «вели» Дарка, регулярно оповещая сообщников о его перемещениях и предпринимаемых действиях, хотя кто знает, кто знает? Внешность порою обманчива, тем более у вампиров, привычных прятать острые клыки за масками наивности, обольстительности, а порой и открытого инфантилизма. Как бы там ни было, а выявленная угроза – наполовину спасенная шкура!
Дарк расплатился с официантом и, перекинув сумку через плечо, легко сбежал по лестнице вниз, беспечно направляясь к табло, как раз туда, где стояли девушки. Пройдя буквально в паре метров от них, моррон ненадолго задержался у доски электронных объявлений в ожидании появления следующей надписи. Девицы продолжали увлеченно разговаривать, казалось, не обращая внимания на приближение объекта слежки на чересчур близкое расстояние.
На табло зашуршали и стали быстро переворачиваться цифровые и буквенные ячейки, сообщая об отправлении очередного поезда. «Скорый на Альмиру, восьмая трасса, отправление через двадцать минут, великолепно…» – тихо прошептали губы авантюриста, прекрасно знавшего, что вампиры обладают чрезвычайно чутким слухом и отчетливо слышат каждое прошептанное им слово, каждый непроизвольно слетевший с губ звук придыхания.
Небрежно поправив съехавший набок ремень сумки и с наигранной опаской оглядываясь по сторонам, Дарк направился к выходу на платформы. Когда моррон отошел метров на двадцать от парочки, он как будто невзначай оглянулся и облегченно отметил, что у табло осталась одна девушка. Темно-синий плащ ее подружки маячил в очереди перед окошками касс.
«Девочки собрались в Альмиру! – веселился Дарк, как озабоченный школьник, сфотографировавший в душе свою сексапильную учительницу. – Жаль, мне их будет так не хватать!»
В кармане детектива лежал билет до Варканы на отправляющийся через десять минут интерконтинентальный экспресс. Если даже вампиры раскусят уловку, поймут его хитрый трюк, то им все равно не успеть…
Глава 3
Повороты судьбы
– Давайте вернемся, господин барон, давайте вернемся! – назойливо ныл пожилой слуга, прячась за спиной своего молодого хозяина.
– Отстань, Франц, а то получишь плеткой! – прошептал барон Манфред фон Херцштайн, мимоходом обернувшись и бросив на трусливого простолюдина гневный взгляд.
– Но, господин барон, их так много… они повсюду! – Франц трясся со страху, но не осмеливался убежать без разрешения господина.
– Во-первых, не так уж много, всего полсотни, а во-вторых, я запретил тебе называть меня бароном, в Братстве все рыцари равны.
– Извините, господин… – замялся на полуслове Франц, – благородный рыцарь, но мне кажется, что…
– Заткнись, смерд! – резко прервал перепуганного слугу Манфред и полностью сосредоточился на наблюдении за вражеским отрядом.
Орден Святого Заступника, или Братство Северо-Восточного Рубежа, был образован в 1188 г. по указу Кариота Единой Церкви Генриха Вальпона. Вот уже более пятидесяти лет резиденция Великого Магистра Ордена находилась в Маль-Форне, столице могущественного Герканского королевства, а святое воинство, состоящее в основном из младших, безземельных сыновей герканского дворянства, продолжало победоносное шествие на северо-восток, неся слово и дух Истинной Веры на земли диких приморских племен. Шел 1240 год, за полвека существования Ордена граница Герканского королевства переместилась далеко на северо-восток, поглотив земли элькрусов, лантов и прочих мелких племен. Победоносная поступь воинственного рыцарства отчетливо слышалась на границах владений непокорных лесовиков. Орден захватил несколько крупных пограничных поселений лесного народа: Юнск, Копорье, Паевск. Однако дальнейшее продвижение на восток было прервано двумя непредвиденными обстоятельствами: труднопроходимой лесисто-болотистой местностью и вольноградским ополчением, собравшим в своих рядах свирепый наемный сброд со всех диких северо-восточных земель.
Вольный град, единственный город во всем Полесье, процветал. Купцы, торгующие ценными дарами богатых северных лесов не только с прибрежными герканскими городами, но и с далекой Империей, не жалели денег на защиту границ и отменно платили каждому бородатому мужику с топором, примкнувшему к ополчению. Логика торгового люда была примитивна, проста, но, как ни странно, действенна: «Лучше щедро платить своим, чем отдавать все чужим». Ордену пришлось на время остановиться и призадуматься над укреплением границ.
Барон Манфред фон Херцштайн, командир гарнизона одной из опорных крепостей рыцарства на землях лантов, был крайне удивлен, наткнувшись во время охоты на достаточно крупный отряд вольноградского ополчения. «Что делают здесь лесовики, за много десятков миль от установленных последним перемирием границ? – размышлял Манфред, прячась вместе со слугой в кустах и наблюдая за походной стоянкой отряда. – Что им надо? Зачем, а может быть, за кем они пришли?»
– Не пыхти, Франц, и постарайся поменьше потеть, а то среди лесного народа охотников много, учуют запах, вот тогда действительно нам придется туго, – наставлял Манфред вассала, не сведущего в премудростях разведки и особенностях быта дикарей.
– Я верю, мой господин, благородный рыцарь Единой Церкви, заступник верующих, спасет меня от гнева богомерзких нечестивцев, служителей темных сил, прозябающих в грехе и разврате! – высокопарно и со скрытой издевкой заявил Франц, боясь дать хозяину хоть малейший повод упрекнуть его в непочтительности к безрассудному поведению господина.
– Дурак, – тихо, опасаясь привлечь внимание врагов, рассмеялся барон, конечно же уловивший истинный смысл сказанного, – дурак не потому, что прикидываешься преданным лизоблюдом, а поскольку боишься умереть. С такой жаждой жизни тебе следовало родиться жирным монахом, а не грязным рабом. Пожалуй, когда вернемся, прикажу дать тебе пару десятков плетей для осознания своего места в жизни, – дал рыцарь радужное обещание и жестом приказал слуге замолчать.
Барон любил общаться с Францем, причиной тому была врожденная прямота слуги, неумение держать язык за зубами и та легкость, с которой он иногда дерзил хозяину, в то время как остальной сброд только покорно соглашался со словами господина и пугливо прятал взор. «Труслив пошел народец; жалкое, забитое стадо, не то что раньше. Святоши – молодцы, так оболванили крестьян премудрыми речами за пару сотен лет, что те не то чтобы бунт поднять, даже косо посмотреть на господина боятся», – размышлял комендант крепости, пока его зоркие голубые глаза скользили по палаткам и группам воинов, ощупывали каждый уголок поляны. Манфред пытался найти хоть какую-то мелкую деталь, намек, дающий понять, зачем лесовики вторглись в его владения.
