— Добрый день, мистер пес, — мисс Шеридан почесала локтем его загривок; руки ее были заняты компрессом и консультантом. Бреннон уже собрался пресечь это безобразие, то есть увезти Маргарет в департамент, чтобы она записала показания, но тут на том берегу канала показался экипаж, которым правил дворецкий Лонгсдейла. Комиссар облегченно перевел дух. Он не хотел думать, что сделает и скажет его сестра, если узнает, чем занималось ее невинное чадо.
Рейден соскочил с козел, быстро пересек мост, окинул церковь беглым взглядом и, нависнув над своим господином и повелителем, прошипел:
— Вас что, вообще без присмотра оставить нельзя?
Бреннон поперхнулся. Лонгсдейл кротко ответил:
— На кладбище было неспокойно. И теперь я догадываюсь, почему, — он покосился на церковь и нахмурился. Пес фыркнул.
— На два дня! — Рейден подхватил консультанта под локоть и рывком поставил на ноги. — Я съездил к семье на два дня! И какого же черта…
— А ну потише, парень, — оборвал его Натан. — Тут юная леди.
— Мы не представлены, — холодно сказала Маргарет. — Дядя, кто это?
— Вы спали? — требовательно спросил Рейден и скептически оглядел пошатывающегося хозяина; пес самоустранился из дискуссии, потрусив к экипажу. — Я спрашиваю, вы вообще спали за эти двое суток?
— Это его дворецкий, — наконец осторожно сказал комиссар, не очень уверенный в своих словах.
— Кажется, несколько часов…
— А потом вы радостно полезли нечисти в пасть, чтоб она вас сожрала и наконец–то наелась по–настоящему!
Маргарет изумленно уставилась на Рейдена.
— Я его увезу, — сказал дворецкий. — Вы обойдетесь без него часов пятнадцать?
— Да, вполне…
— Отлично.
Лонгсдейл тяжело оперся на плечи дворецкого, который был ниже на голову. Рейден даже не покачнулся и уверенно потащил консультанта к экипажу, не попрощавшись с комиссаром и мисс Шеридан.
— Мама бы стерла его в порошок, — заметила Маргарет. — Это точно дворецкий?
— Не уверен, — задумчиво отвечал Бреннон. — Но речь не о нем. Ты сейчас поедешь в департамент с Джойсом…
— Дядя!
— А я не скажу твоей маме, где мы тебя нашли и что ты делала.
— Как будто мама об этом не знает. Моя компаньонка наверняка уже наябедничала, — Маргарет хитро улыбнулась: — Но я поеду в департамент, если ты мне расскажешь, что тут стряслось и зачем ты позвал сюда консультанта.
— Юная леди, вы не можете диктовать полиции свои условия.
— Ох, ну ладно. Но что я там буду делать?
— Давать показания, — буркнул Бреннон. Он уже знал, что беседа с ее матерью не принесет ему никакой радости.
1 января
— Итого у нас один сгоревший труп, он же отец Грейс, неизвестно сколько тел из крипты и сорок шесть пострадавших в давке, — заключил Бреннон. Шеф полиции пыхнул сигарой.
— Что дальше?
— Кеннеди сортирует уцелевшие останки из крипты. Я велел полицейским прочесать соседние кварталы — может, найдут еще кости. Вокруг храма выставил оцепление. Все работы в церкви прекращены, жителям приказано держаться подальше, — Бреннон кашлянул. — Сэр, нам понадобится помощь попов.
Бройд поднял бровь:
— Вы же атеист.
— Я, может, и атеист, но если они обольют паперть святой водой, прочитают молитвы и обложат храм святыми дарами или что у них там есть…
— Вы не доверяете консультанту?
— Доверяю. Но подстраховаться не помешает. Однако святош вам придется взять на себя, сэр.
— Уж конечно, — хмыкнул Бройд. — Вы почему–то вызываете у них нервные корчи. Я поговорю с епископом. Что еще?
Комиссар поднялся и подошел к окну. Ему казалось, что даже отсюда он видит, как слабоумные зеваки вереницами тянутся к церкви Святой Елены.
— Лонгсдейл говорит, что это нечисть. Я сейчас иду к нему и попрошу выдать всем парням в оцеплении какие–нибудь амулеты.
Бройд смотрел на него поверх сигары внимательно и серьезно.
— Я понимаю, как это звучит, сэр, но…
— Я вам верю, — сказал шеф. — Но, помнится, Лонгсдейл говорил, что нечисть нельзя убить.
— Говорил, — подтвердил Натан.
— Что же вы собираетесь делать?
Бреннон помолчал, подбирая слова.
— Ну, для начала, пусть консультант выяснит, что это за тварь. А потом, — комиссар пригладил бородку, — потом… Он упоминал, что нечисть может превратить храм в свое гнездо. Может, если спалить ее берлогу…
— Я не думаю, что это хорошая идея — жечь существо, которое и так может превратить в костер целую церковь, — сказал Бройд.
— Ну, не спалить. Взорвать к чертовой матери и солью все засыпать.
— Солью?
— Суеверия, — буркнул Бреннон. — Лет тридцать назад в деревнях верили, что если дурное место засыпать солью, то нечистый дух из него уйдет.
— Проконсультируйтесь у Лонгсдейла.
— Еще, сэр. Я думаю, надо вывезти жителей соседних домов. Хотя бы на время.
— Как вы это им объясните?
— Я найду предлог.
— Бреннон, это может вызвать — да что там! — вызовет, не сомневайтесь, такую панику, что…
— Сэр, нам крупно повезло, что в давке никто не погиб, и я не хочу искушать судьбу по второму разу. Лонгсдейл не сказал, что жрет эта паскуда — но я уверен, именно десяток–другой людей ей и нужен для плотного обеда.
— Тогда почему она вчера никого не съела?
— Не знаю. Спрошу у Лонгсдейла. Он уже должен был оклематься.
— Ладно, идите, Натан. Как ваша племянница?
— С ней все в порядке, благодарю, сэр. Хотя от страха у нее немного отшибло память.
— Ничего удивительного, — проворчал Бройд. — Из наших трое вчера заявили, что хотят уволиться. А ведь крепкие мужики…
Бреннон вздохнул.
— Я с ними поговорю, сэр.
Выйдя на улицу, комиссар с некоторым беспокойством посмотрел на кафе миссис ван Аллен. За последние дни он ни разу не видел ее, хотя заходил по два–три раза (может быть, побуждаемый тревогой). В кафе хозяйничали Виктор и ее старшая дочь Марион; но никто из молодых людей больше не заговаривал с Натаном о миссис ван Аллен. А комиссар не чувствовал себя настолько близким другом семьи, чтобы первым спросить о ее здоровье.
Бреннон быстро дошел до дома 86. Рейден впустил его: видимо, консультант наконец выспался.
«Убить его, значит, нельзя, — некстати подумал Натан, — а бессонницей уморить можно? Что за чушь — убить нельзя! А если голову отрезать?»
