Глава 15
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она негромким голосом, и я тут же начинаю шепотом тараторить.
— Снежана, Снежана, я не могла дозвониться, твоя мама брала трубку и кричала. Я хотела тебя увидеть, не могла иначе. Я бы хотела все исправить, я бы хотела извиниться, загладить свою вину. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы осталась, я помогла, я сделала бы все возможное…
— Нет, — прерывает, надеюсь, все еще подруга, мой нескончаемый поток речи и качает головой. — Ты бы поступила так же. И я бы так поступила. Это называется инстинкт самосохранения.
Не ожидала от нее такой мудрости и вдруг поняла, что у меня, похоже, этот самый инстинкт напрочь отсутствует. Потому что я готова была спрыгнуть с трамвая, я готова была переться в ночи просить прощения, я готова защищать подругу перед всем городом, не смотря на запрет отца.
— Пускай, но я все равно виновата, что мы туда пошли.
— Может быть, — задумчиво произносит она и вдруг скрывается в окне.
— Снежана, — кричу я шепотом, и через пару мгновений она появляется снова.
— Да не ори, мать разбудишь.
— Как ты? — тут же спрашиваю я о главном. — Такое перенесла. Ты курить начала, ты была у врача?
Снежана как-то странно на меня смотрит, а потом вдруг кивает.
— Очень плохо, — слезливым шепотом говорит она, и сердце мое бухает вниз. — Я хотела с собой покончить, но потом подумала, как ты будешь без меня.
— О, Снежана, — закусываю я дрожащую губу и чувствую горячие слезы в глазах. — Что мне сделать для тебя? Я так переживала. Я так боялась, что эти уроды сделали тебе больно. Их надо посадить! Ты должна написать заявление, и тогда их посадят за изнасилование в тюрьму. Почему ты этого не сделала, раз уж… — я перевожу дух. — Раз уж весь город знает.
Она сразу меняется в лице.
— Весь?
— Да, и отец запретил мне с тобой общаться, но я все равно буду. И пусть что хочет, то и делает. Пойдем завтра заявление писать. Я с тобой…
— Слушай, — снова прерывает она меня резко и как-то раздраженно. — Забирайся ко мне, я все расскажу. И мы обсудим, что делать дальше.
Я осматриваю дом на наличие выступов, но, кажется, вор скорее сломает себе шею, чем заберется на второй этаж.
— А как?
— Легко… Вон, — она указывает за угол дома. — Там лестница. Забирайся на нее и просто перелезай по крыше в коридор, там я тебя и поймаю. Если не боишься, конечно.
Высота была моей маленькой слабостью настолько, что я даже отказалась лететь с Мариной заграницу. Но ради Снежаны…
— Не боюсь. Я сейчас залезу!
— Жду тебя, — говорит она с кривой улыбкой и снова прячется в окне.
Я опускаю взгляд на белую панель и вижу грязное пятно. Такое же грязное и темное, как страх, липкой субстанцией растекающийся по венам. Я тяжело вздыхаю, смотрю на краешек показавшейся лестницы и не понимаю, как я ее не заметила. Возможно, подсознание не давало мне, защищая от возможного головокружения. Результатом чего может стать падение.
Мама не была доброй. Когда я просила есть, она применяла разные способы заставить меня замолчать. Одним из таких был толчок из окна. Не знаю, правда, каким чудом, но я уцепилась за подоконник и влезла обратно, но с тех пор высота выше человеческого роста казалась мне невообразимо страшной.
Но делать нечего. Ведь у меня была цель, и раз Снежана не так уж сильно обижается и злится, то всегда можно ее уговорить пойти в полицию. Правда, прошла уже неделя, но ведь я свидетель. Я все подтвержу, и мама ее… Тоже захочет сказать правду.
Я на негнущихся ногах подхожу к лестнице и с трудом, словно вместо костей стальные вставки, поднимаю голову. Она тут же начинает кружиться, и я смотрю вперед. На старую древесину. Набираюсь смелости, вздыхаю и переставлю руки выше, чтобы ступить на шаткую лестницу.
Только поднимаюсь выше, еще ступень, возможно, я преодолею страх, как вдруг сзади слышу треск ветки.
Замираю от страха, чувствую на горле лезвие.
— Что вы…
— Ни звука, — слышу до трепета знакомый, низкий голос, и все тело наполняется порочной истомой. Такой неправильной, что я сжимаю зубы. — Крикни, что испугалась высоты и придешь завтра.
— Не буду, — говорю зло и обижено. — Ублюдок.
На горло лезвие давит сильнее, режет кожу, пуская тонюсенькую струйку крови по телу, и я ахаю.
— Делай, как говорю, пока на твоей чудесной коже не остался шрам. Нужна ли ты тогда будешь Королеву, — шипит Максим мне в ухо, и я как дура млею от его сигаретного горячего дыхания. Делаю, как он говорит и тут же чувствую, как меня поднимают в воздух, поворачивают и ставят на землю.
Сразу достаю из кармана берцовый баллончик, направляю в лицо этого придурка и нажимаю кнопку.
Глава 16
Не сработало. Будь ситуация менее опасной, я бы даже поржал. Может быть, изобразил коня.
Но я лишь дергаюсь в сторону и рукой выбиваю бесполезный предмет из тонких пальцев.
Наивная дура.
Реально думала, что эта пукалка сработает против нормального пацана?
В леске послышался шум, и из окна спальни темноволосой шлюшки высунулась морда Тохи.
Я тут же хватаю идиотину за шею и валю на землю, укатываясь под дом.
Она пытается дергаться, смотрит ошалевшими глазами, но я только сжимаю горло, грязное от крови, и кивком головы указываю на ноги.
— Макс! — негромко зовет меня Динар — любитель полизать задницу Тохе, но я смотрю в испуганные, блестящие в темноте глаза и дергаю головой в сторону просвета.
Под домом, конечно, не чисто, но принцессе придется потерпеть, если не хочет стать очередной жертвой Антона.
Но она ничего. Ползет и звука не издает.
Внутри теплится странное чувство, но названия дать ему не могу, лишь внимательно смотрю, чтобы Лана ни за что не зацепилась и не поранила тонкую, будто прозрачную, кожу на руках. Интересно, везде такая кожа? Не то, что у ее подружки. Загорелая, жесткая.
Снежана была рада поучаствовать в групповушке, пока это не превратилось в откровенное насилие. И сколько бы она ни кричала, ни вырывалась, парни жадно набрасывались на нее снова и снова. Как будто не распечатали на днях одну девку. Но ничего, оклемалась быстро, даже попросила хлебнуть пивка.
На мой отказ присунуть в раздолбанную двумя одновременно членами задницу, Антон подошел вплотную и резким ударом выбил воздух из легких.
Потом пнул по яйцам.
Неприятно, сука, что пи*дец. Но заслужено. В тот день я уже дважды ему отказал, чего не было со времен….
