Да никогда не было.
А все она… Мечта мальчишки, который увидел в большом замке принцессу. Она кружилась в своем пышном, желтом платье, смеясь снова и снова. Я возненавидел ее тогда, потому что хотел смеяться вместе с ней, но знал лишь как гоготать и ухмыляться.
Я больше не приходил к этому особняку мэра, зато организовал свое место неподалеку, словно пытаясь быть ближе к ее беззаботности, которой мне не видать никогда.
На повторный отказ присоединиться к групповухе, меня по приказу Тохи уже избили остальные парни. Возбужденные после секса, они были только рады помутузить любимчика главаря.
— И что мне с тобой делать? Ты совсем никаких поступков не помнишь? Я из говна тебя достал, а ты не хочешь помочь мне наше будущее организовать? — причем тут секс и будущее, я так и не понял.
Как раз в этом момент, когда Снежана уже пыталась натянуть снятую весьма аккуратно футболку, к нашей вечеринке присоединился он. Мэр города. Снежана тут же изобразила жертву, тыкала в нас пальцами и кричала, что ни в чем не виновата.
Труханули мы знатно, как по струнке выпрямились, но он лишь приказал поднять обнаженное, залитое спермой и мочой тело, и бросил в багажник.
Правильно, такому дерьму нечего делать в кожаном салоне.
Андронов осмотрел нас по очереди, задержавшись на мне лишь на мгновение, и вернулся в свою дорогущую тачку, мечты о которой снедали каждого нормального пацана.
Антон раскидывал мозгами всю неделю, все время убеждая меня, что именно мэр города его непутевый папаша, но мне было наплевать, я просто смотрел в потолок и ждал очередного вызова в Москву на бой.
Даже из комнаты не выходил.
Но к концу недели, даже извинившись, Антон предложил подзаработать деньжат и против этого я пойти не мог.
Деньги для меня как воздух, каждая копейка на счету. И я пошел к этому белому дому.
Кто же знал, что трясти собираются Снежану, которой, оказывается, прилично заплатили за молчание. Судя по тому, как плакала ее мать перед тем, как я ее вырубил на пару часов, с ней дочка не поделилась.
Снежана заимела славу на весь город и даже заявления не подала. Но когда светит большое бабло, и не на такое пойдешь.
Тупой план угрожать той, что изнасиловали своим чистосердечным, я считаю. Но Тоха так решил, и Снежана долго возмущалась.
Но уже спустя пол часа я увидел, как запотели в комнате окна, а крики изменили тональность, а значит, они о чем-то договорились, судя по всему, по средствам половых органов.
Но кто же знал, что припрется эта дура?
Глава 17
Да еще и лезть соберется туда, где в полной боевой готовности ждет Антон.
За дочку мэра стрясти бабла получится даже больше, это понимал и я, поэтому ничего не придумал лучше, как вытащить ее оттуда.
Когда мы выбрались из-под дома, я дернул ее на себя, и мы побежали, слыша вдалеке только тихое:
— Где Макс?
Добежав до какой-то остановки, мы забираемся в трамвай и садимся в самый конец, посильнее натянув капюшоны. Рядом. Плечо к плечу. Бедро к бедру.
И я смотрю, как дрожат ее руки, как вздрагивает от малейшего толчка трамвая тело, думаю, как одержимый, лишь о том, что ехал бы вот так и ехал. Тук, тук, стучат колеса в такт моему сердцу. Ехал бы и ехал. С ней. Вечно. Просто молчал. С ней и говорить не требовалось. Она понимала меня с полувзгляда.
На нашу грязную одежду кондуктор смотрит с отвращением, но я показываю проездной, а Лана платит монетами.
— Ты спас меня, — утверждает она свершивший факт через несколько минут и отворачивается от окна. Рассматривает мое лицо. Так близко.
Бляя, какая же она красивая. Даже с перепачканным лицом, в каком-то тупом костюме не с ее плеча и растрепавшимися волосами. Мечта, а не девка.
— Допустим.
— Зачем?
— Заплатишь мне, — пожимаю плечами и смотрю мимо нее за городским ландшафтом, мелькающим за окном, но вижу свое размытое отражение. Урод. Склоченные волосы торчат из-под капюшона, острый подбородок, огромный нос, скулы и уже пожелтевший синяк на пол лица.
Кто я рядом с ней? Бомж.
— Деньгами? — спрашивает она осторожно, а в голове вспышкой мелькают другие возможные варианты оплаты.
Один краше другого.
Вот она задирает футболку, показывая свою молочную грудь с розовыми, торчащими сосками, или расстегивает мне ширинку и прямо при всех начинает дрочить. Или разворачивается спиной, встает раком, и я толкаюсь членом глубоко внутрь. Или я беру ее за волосы и насаживаю на себя ртом. Глубоко, чтобы задыхаться начала. Или целую мягкие губы, долго, пока болеть не начнут. Не покраснеют. Не сотрутся.
— Деньгами, — отвечаю я, не смотря на планы, и она, успокоившись, кивает, а мне вот теперь ни хрена ни спокойно. Стояк готов из брюк вырваться. Да и коленка эта, штаниной обтянутая, на глаза попалась. В голове новый образ, как я сажусь перед ней, раздвигаю эти самые коленки, ножом прорезаю дырку в штанах между ног и языком слизываю смазку.
— У Снежаны кто-то был, да. В комнате? — спрашивает она испугано, словно вспомнив, что вообще произошло. Блять, а я уже и забыл, как эта дура чуть не попалась. Хотел ведь ее домой доставить, но похоже придется кое-что объяснить.
Смотрю, что мы в трех улицах от ее дома, хватаю за руку и заставляю вместе с собой сбежать с трамвая.
— Был, — отвечаю односложно, когда она недоуменно смотрит в след транспорту, а уличный фонарь высвечивает пятно на ее шее. Запекшуюся кровь.
— Надо позвонить в полицию! — решает она и даже достает свой крутецкий айфон, но я тут же его забираю и бегу в сторону ближайшего темного леска. Прекрасно знаю, что побежит за мной. Но не из-за телефона, или звонка в полицию, а потом что наверняка хочет узнать, трахал ли я Снежану.
Глава 18
Добегаю до темного пятна леса и резко разворачиваюсь. От неожиданности Лана врезается в меня и падает на землю.
— Отдай мне телефон, надо позвонить…
Невероятно, бля! Такое ощущение, что она только из своего замка вылезла и даже по сторонам не смотрела.
— Угомонись, — говорю грубо, зло, хлестко и она как-то странно застывает, морщит лицо и одним ловким движением вскакивает. Воинственная. Не моя.
— Там мою подругу насилуют, а ты хочешь, чтобы я просто прошла мимо? — повышает она голос и тянет руку за телефоном.
Реакция хорошая, но у меня лучше. Отворачиваюсь на ее рывки, попытки. Поднимаю руку вверх и ей остается только прыгать и обдавать меня запахом и шелком своих светлых, как луна, волос.
Пытается пнуть меня в голень, но тут же оказывается ко мной спиной, вернее даже, оху*нной задницей.
