– Идеи есть? – прошептал он. – А то они скоро причинят вред нам.
Его руки защищают от ветра, он прощает всех согрешивших…
– Дай подумать, – в ответ прошептала я.
Однако мы понимали, что у нас нет времени на размышления и сомнения. Голову привычно сдавило, а значит, Спэрроу и кольцо ее сторонников не были единственными нашими проблемами. Так же как и Кхент, Отец был готов мстить.
Скандирование не прекращалось. Затем один из гостей, находившийся за моей спиной, рванулся вперед и, схватив меня за руки, попытался удержать. Я боролась с ним, кричала, наносила удары, и, пока он меня отвлекал, Спэрроу, воспользовавшись возможностью, высоко подняв свое копье, бросилась на меня.
– Сделай это! – приказала я Кхенту.
Ему не нужны были дальнейшие указания. Сражаясь с человеком, вцепившимся в мои руки, я слышала, как его красивая рубашка рвется в клочья и звериная натура вырывается на свободу, проступая сквозь кожу. Спэрроу опешила, но только на секунду, которую я использовала, чтобы придумать возможные способы защиты. У меня больше не было любимой ложки, но, вспомнив о ней, я нашла решение. Металл. Доспехи. Я закрыла глаза и замолчала, полностью сосредоточившись на своем облачении. Должно быть, нас спасло охватившее меня в тот момент отчаяние, потому что мое шелковое платье стало тяжелеть, а копье Спэрроу процарапало только прочный нагрудник. От столкновения металлов перед глазами заплясали красные и золотые искры, обдав меня жаром. Я услышала, как мужчина, державший мои руки, изумленно вздохнул, и с силой наступила ему на ногу ступней, обутой уже не в туфельку из мягкой кожи, а в сталь.
Извернувшись, я отскочила от них обоих. Толпа врассыпную бросилась к стенам, но Спэрроу не испугалась. Вращая копье, она выставила его перед собой. Ее сапфировые глаза метались между массивной фигурой Кхента и моей, одетой в доспехи.
– Друзья! – позвала она и подняла руку-копье, подбадривая их. – Последователи нашего великого пастуха, не бойтесь! Вы должны вырвать страх из своих сердец, как сорняки из сада. Ко мне! Хватайте все, что сможете найти, и ко мне!
Мы наблюдали, как гости – последователи пастуха в изящных платьях и красивых костюмах под белыми плащами – начали поспешно подбирать столовые ножи и различную утварь. Они хватали бутылки, оставленные ошеломленными лакеями, и отбивали горлышки. В острых мокрых осколках отражался свет люстры. А потом они, как и приказывала Спэрроу, с криками устремились к нам. Их монотонное скандирование перешло в отдельные вопли. Слишком поздно я почувствовала в себе присутствие Отца. Возможно, из-за страха, который я даже не пыталась вытеснить из сердца, я позволила ему явиться. Хотя, вероятно, я ждала этого момента с тех пор, как Спэрроу пытала меня в Холодном Чертополохе. Трудно понять, из-за моей ли слабости или из желания отомстить, но я вдруг услышала где-то внутри себя звук – словно рвалась какая-то плотная прочная ткань. Доспехи впились в мою плоть, потому что мое тело стремительно увеличивалось и меняло форму. Мои ноги становились все длиннее и сильнее, мои руки обвивались темными пышными лианами, пальцы вытягивались, а ногти превращались в острые черные когти.
Моя трансформация застала Спэрроу врасплох, но ее вздох изумления вскоре перерос в решительный рык. Она и ее приспешники набросились на нас. Удары со всех сторон наносили десятки, несколько десятков рук. Я дотянулась до какого-то тупого ножа, оброненного одним из гостей, и превратила его в меч, чтобы оградить себя от последователей пастуха. Но меч их не остановил, поэтому я представила, что нож становится огромным щитом, который смог бы отшвырнуть этих людей и освободить пространство. Казалось, ничто не способно их испугать. Я хотела только остановить их, заставить отступить, но, получив приказ Спэрроу, они словно обезумели.
Послышался глухой звук увесистого удара, который отпустил Кхент одному из гостей. Тело бедняги кувырком отлетело в сторону и упало, как тряпичная кукла. До нас добрались несколько ножей и бутылок с зазубренными краями и ранили, но несерьезно. Пол вокруг стал скользким от крови – и моей, и Кхента, но большей частью это была кровь Спэрроу.
Я дотянулась до нее. В голове стоял багровый туман. Мое поле зрения сузилось до ее золотого сверкающего тела и направленного на меня копья. Без моего желания моя рука вытягивалась и вытягивалась, становясь неестественной и уродливой, но в тот момент такая странная форма была мне очень полезна. Я схватила Спэрроу за шею и увидела панический ужас в ее глазах. Потом я прорвала повязку на шее и сдавила сильнее. Ее копье пронзило мой бок, отыскав уязвимое место в доспехах, но я даже не почувствовала боли. В зал ворвались другие почитатели пастуха, но было слишком поздно. Отец полностью захватил контроль над моим телом, всецело поглотил меня своей волей, словно я была просто оболочкой, которую он на себя надел. Я смотрела его жестокими глазами и наносила удары его жестокой рукой, свалив Спэрроу на пол, отчего дом снова содрогнулся. Бальная зала была разрушена, вдоль стен валялись опрокинутые столы и стулья. Свечи выпали из канделябров, рассыпались по полу, и кое-где даже появились небольшие язычки пламени, угрожая разрастись в настоящий пожар. Над моей головой пролетел кто-то из гостей, кого ударил Кхент. Из-под пола взметнулись корни толщиной со взрослого человека, такие же крепкие, как и в шатре, где мы собрались, чтобы противостоять Отцу. Сейчас эти цепкие черные корни были на моей стороне. На нашей стороне.
– Потолок! – прорычал Кхент сквозь острые зубы. – Махар! Смотри!
Кхент отпрыгнул, прорезав дорогу сквозь толпу гостей, и я благоразумно последовала за ним. Посмотрев на потолок, я увидела, что он треснул, когда дом содрогнулся. Люстра угрожающе скрипела, раскачиваясь на разболтавшихся скобах. Последним толчком для ее падения стали входные двери, которые с грохотом распахнули Мэри и Джастина. Их лица исказились от шока и ужаса, но Мэри, шагнув вперед, стремительно провела руками над Джастиной как раз в тот момент, когда скобы люстры оторвались от потолка. Золотые и серебряные подвески устремились вниз, полетели брызги свечного воска. Девушек окутала слабая дымка – это защитная магия Мэри хлынула из ее рук.
Мне захотелось отвернуться, но Отец не позволил. Кхент, стоявший возле меня, пригнулся, потому что люстра рухнула и разбилась в дребезги, превратившись в месиво из осколков, металлических обломков и деревянных брусков, скрыв под собой Спэрроу. Она слабо вскрикнула, и наступила долгая жуткая тишина. По искореженному полу растекалась лужа воска, добираясь до меня. Я почувствовала острую боль и увидела, что моя рука вся в крови.
Наконец я ощутила, что влияние Отца ослабевает, и отвернулась, осознав, что совершила. Да, на нас напала Спэрроу, но сейчас она была тяжело ранена. Нет, содрогнулась я от внезапного осознания: мертва! Вокруг лежали и другие тела, при взгляде на которые меня чуть не вырвало. Ноги подкосились, я пошатнулась и облокотилась на накрытый для фуршета стол, когда-то красивый и нарядный, а сейчас заляпанный кровью. Тяжело дыша, я взглянула на свое отражение в серебряном подносе. От увиденного у меня перехватило дыхание. Дымящиеся красные глаза, обугленный череп, увенчанный изогнутыми оленьими рогами…
