Мне всегда думалось, что в нем такого быть просто не может. Ну вот никак. Арс умел только приказывать и показывать свою дотошность и всех поправлять. В частности меня. Но сейчас он просил. Я взглянула ему в лицо и ничего не выражающие глаза и поняла — все-таки послышалось. Мы — девочки — такие девочки: любим придумывать то, чего на самом деле нет.
— Арс, у нас есть договор и десять дней, чтобы попытаться помочь друг другу. Остальное неважно, — отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
— Ну-ну.
Мне показалось или он улыбнулся? Неужели даже в этот момент мужчина умудрился в чем-то меня уколоть?
Вновь пиликнул мобильный телефон.
“Ань, я вообще-то спросил!”
Токарев требовал. Не просил, не спрашивал и не извинялся, а именно требовал. Будто это я его предала, а не наоборот. В висках застучало — я вновь перенервничала.
“Лучше бы ты озаботился не моей личной жизнью, а забастовкой на заводе,” — отправила ему смс и тяжело вздохнула, ища успокоения и умиротворения глубоко в себе.
“Там ничего серьезного”.
Я мысленно закатила глаза. Жаль, что я не могла поднять вопрос о его компетентности. Надо же было поставить на столь важную должность человека, в котором напрочь отсутствуют лидерские качества! Он терялся и бледнел под моим взглядом, мямлил и юлил, не говоря уже о моментах, когда с него что-то требовал Снежный. Я опять посмотрела на аватарку Токарева и стиснула зубы. Пальцы ловко прошлись по электронной клавиатуре:
“Обязательно сообщи об этом отцу и не забудь объяснить, почему рабочие куковали полдня, если там ничего серьезного”.
“Ты где?” — пришло очередное сообщение, но на этот раз я его проигнорировала, опустив телефон в сумочку.
Это походило на отторжение. В голове не укладывалось, почему Вадим ведет себя так, словно ничего не произошло? И вся эта нелепость про розыгрыш…
— Ань, — сжал неожиданно мою ладонь Арсений и потянул руку поближе к себе. Я с недоумением взглянула на мужчину. — Черт, — выругался он и отпустил.
— И что это было? — спросила, оправившись от шока.
— Неважно. Мы приехали. И на будущее: прекрати шарахаться от меня как от черта.
Выходить из машины Снежного у всех на виду — это как минимум странно. Спустя пару минут о нас заговорит каждый второй, а к вечеру в здании не останется ни одного, кто не перемыл руководству косточки. А если сольют информацию прессе, то начнется ад. Была ли я готова к такому? Однозначно — нет! Тем более что Арсений вновь взял в плен мою ладонь, заявляя всем вокруг о наших внезапных отношениях.
Страх… В первую очередь появился он — липкий, пронзавший сердце и заставлявший неметь тело. Игнорировать удивленные взгляды и шепотки оказалось нелегко. Но мы шли как настоящая пара, гордо держа головы и вежливо здороваясь с сотрудниками офиса. Благо в лифте никого не оказалось, и я смогла с облегчением выдохнуть. Когда дошли до дверей моей приемной, впору было растеряться. Снежный еле ощутимо положил ладонь на мою спину и сухо коснулся губами щеки.
— Я чуть позже загляну. Есть разговор.
Короткий кивок его более чем удовлетворил, поэтому вскоре мужчина скрылся за поворотом. При виде меня Галина вскочила с места и начала докладывать:
— Анна Сергеевна, к вам с раннего утра ломится Вадим Владимирович. Еще звонили Нестеров и Казанский — утреннее ЧП заставило многих переживать.
— Если они так переживали, то могли бы сами решить проблему и не отвлекать руководство. Сделай мне кофе.
— Конечно, Анна Сергеевна. Там принесли бумаги на рассмотрение, я оставила на столе.
— Спасибо. — Я прищурилась, изучая напряженное лицо Галины. — Что-то случилось?
— Н-нет. С чего вы взяли?
— Галя… — произнесла с нажимом.
— Вадим Владимирович был очень зол, а весь офис уже толкует о вас всякое, — выпалила женщина. — Ко мне даже заглядывали с соседних отделов. Если что, я всех гнала прочь.
Я улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась. Натворила же делов. Даже секретари в шоке. Еще бы! Верная, как собака, Алмазная выходит замуж за совершенно другого человека. Та, к которой было не подступиться, теперь связывает себя узами брака практически с первым встречным. Обозвав ситуацию “безобразием”, я дала распоряжение впускать ко мне только Снежного и закрыла за собой дверь кабинета прежде, чем она успела ответить. Пусть оправляется от новости без моего участия.
На столе действительно лежали бумаги. Четыре папки. Иногда казалось, что документация выдумана самим сатаной, дабы устроить ад на земле — ни одна работа не утомляет так, как день среди шуршащих листов.
Получив любимый кофе, я ушла с головой в отчеты, надеясь на спокойное продолжение дня. Естественно, моим надеждам не суждено было сбыться. Стычку в приемной я пропустила мимо ушей. А то, что Галя без боя не желала сдаваться, поняла сразу, как только дверь отворилась настежь, и на пороге появился Вадим. Секретарь за его спиной разве что ногти не грызла. И проблема вовсе не в пугливости женщины, просто за право следить за делами Анны Алмазной боролись очень многие, и терять место из-за пустяка, попав под горячую руку, Галина точно не хотела.
— Ань, надо поговорить! — безапелляционно заявил Токарев, не скрывая ярость.
Весь такой суровый и обиженный. Лучше бы он застал меня со Снежным и почувствовал на своей шкуре, какого это, когда видишь любимого человека с другим. Только вряд ли в нем живет прекрасное ни с чем несравнимое чувство. Тут, скорее, уязвленная гордость и бессилие перед сложившейся ситуацией.
— Ну проходи, коль пришел.
Он в несколько широких шагов преодолел расстояние до моего стола и остановился напротив. Видимо, не находя себе места из-за разбившихся планов и не понимая, куда деть руки, он просто сложил их на груди. Теперь от напускного спокойствия, которое наблюдалось вчера, не осталось и следа.
— Ты что-то хотел?
Почему-то, глядя на него, я испытала удовольствие. А обиду, грозившую вновь вылезти из глубин сердца, до поры до времени уняла. Сейчас следовало быть молодцом, показать ему, кто является хозяином, а кому не следовало вламываться ко мне. Тем более что прав и возможностей у меня имелось намного больше, чем у него.
— Судя по тому, как мило вы держались за ручки, это правда, — выплевывая каждое слово, сказал Вадим.
— А как иначе, милый? — спросила я, не скрывая ехидства. — Ты не единственный специалист по розыгрышам. Разве что плохо скрываешься.
— Хочешь сказать, это длится уже давно? — он не выдержал и уперся руками в стол.
— Хочу сказать, что моя личная жизнь тебя не касается.
— Ань, неужели ты из-за одной секретарши готова разрушить то, что мы строили два года?
Я чуть не задохнулась от возмущения, поэтому тоже вскочила. Теперь мы находились на одном уровне. Токарев никогда не был высоким, сильным, плечистым… Похоже, и с характером не заладилось. Это я построила замок из песка, возвела его в ранг рыцаря и доверчиво играла роль хрупкой принцессы. А сейчас до дрожи в коленях хотелось выцарапать его серые глаза, причинить ту же боль, какую он причинил мне. Хотя внутри шла невыносимая борьба: коснуться пшеничных волос, пройтись ладонью по высоким скулам, будто невзначай дотронуться тонких губ, ослабить тугой галстук… Простить? Я хмыкнула. Глупая женщина. Что-то внутри меня не давало показать свою слабость. Злость ушла на задний план. Спокойствие, и только оно. Будто передо мной не бывший возлюбленный, а обычный подчиненный, один из тысячи “белых воротничков”.
