И это ещё далеко неполный список…
Мои невольные эксперименты однажды плохо закончатся. Меня стал страшить тот факт, что в глубине души мне всё это даже стало нравиться. Какое-то ощущение превосходства и возможность восстанавливать справедливость одной только своею силой мысли. По крайней мере, я так думала. Мне не нужно было убеждать себя в том, что человеческие мысли обладают свойством материализации. Для меня это было слишком очевидным, как то, что человек может есть, пить, говорить…
Я могла бы не обвинять себя ни в чём, если бы знала наверняка, что за всем этим стоит лишь одно моё больное воображение, но ведь я действительно видела все эти вещи незадолго до того, как они в реальности происходили с людьми, и не могу полностью откреститься от своего непосредственного участия в тех событиях, более того — прямого инициирования их. Единственное, в чём я не уверена, и чего до сих пор не могу понять до конца- что же именно бывает первично: моя мысль, виденье или предвидение? Такая неясность волновала меня и расстраивала, когда я всерьёз задумывалась над этим. Лучше бы, конечно, это было предвиденьем, тогда бы я могла снять с себя всякую ответственность за происходящее и перестать мучиться угрызениями совести от того, что я не могу лишний раз подумать, чтобы не причинить кому-то вред.
Я также не могу считать себя кем-то ужасным, ведь это не может быть правдой. На самом деле я не хочу никому зла. Просто обстоятельства моей жизни складываются таким образом, что я, как нарочно, слишком часто оказываюсь вынужденным свидетелем ситуаций, когда люди показывают свои наихудшие стороны и совершают мерзкие поступки, от которых кому-то становится больно и плохо. Главная проблема состоит в том, что я в буквальном смысле чувствую чужую боль. Физическую или душевную. Она будто бы притягивается ко мне гигантским, мощным магнитом и в результате какой-то сложной химической реакции приобретает совершенно недопустимую концентрацию в моём организме. Я пленница этого «магнита», его заложница; он держит меня в постоянном напряжении, не позволяя расслабиться, отпустить свои мысли и чувства, но заставляя периодически разряжать его об других, чтобы он не взорвался во мне и не убил меня. Это похоже на изощрённую пытку. Когда-то я пыталась записывать в дневник много ассоциаций, связанных с моими ощущениями, но, пожалуй, эта — наиболее близкая к истине. Мне абсолютно не с кем поделиться своими переживаниями; внутренний голос подсказывает мне, что я должна сохранять их в тайне, — по крайней мере, до тех пор, пока не почувствую, что смогу кому-то довериться.
Никто в открытую не говорил мне о моём «дурном глазе»; возможно, они сами ещё не до конца поняли, как, впрочем, и я, что же именно происходит на самом деле. Но вот только отчего-то в последнее время я стала замечать слишком явное отчуждение со стороны людей, даже знавших меня достаточно близко. Увы, но однажды наступил такой момент, когда я окончательно утвердилась в своих мрачных подозрениях, что люди… боятсяменя. Я внушаю им некий страх. Это что-то из области бессознательного… А теперь это влияние только усилилось.
Я чужая в этом городе, и всегда ей была.
[1] Багван Шри Раджниш (Ошо) — нео-индуистский мистик, просветлённый гуру.
Глава 3
ИСЦЕЛЯЮЩАЯ РУКА
Странности продолжаются…
После моей невольной «выходки» с баней Петровых прошло ровно два месяца, и, слава богу, больше ничего серьёзного не происходило. Но сегодня случилось кое-что очень важное, благодаря чему я сделала ещё одно волнительное открытие, связанное с моим существом. Оно оказалось неожиданно приятным для меня.
Днём в клинику пожилая пара принесла умирающего кота. Кот был плох и едва дышал. Хозяева со слезами на глазах умоляли сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти их любимца, но врач, весьма поверхностно, на мой взгляд, осмотрев кота, категорично заявил, что болезнь неизлечима и животное надо усыплять. Я взглянула на лица стариков, с заострившимися от отчаяния чертами. Кот был очень дорог им. Волна жалости захлестнула меня.
Я молча наблюдала, как Ипатов набрал в шприц смертоносную жидкость и поднёс его к животному. У старой женщины из глаз ручьём хлынули слёзыи она отвернулась; муж обнял её, легонько похлопывая по спине, пытаясь успокоить, и сам украдкой смахнул скупую слезу.
Кот взволнованно махал хвостом, как маятником, очевидно, предчувствуя свою безнадёжную участь.
Я снова бросила взгляд на стариков, на кота, на шприц, и тут… Не знаю, что на меня нашло. Повинуясь непонятномупорыву, я бросилась к врачу и оттолкнула его руку со шприцом, почти коснувшимся шкуры животного. Шприц упал на пол.
— Стойте!
— Ты что делаешь, чёрт побери?! — возмущённо заорал Ипатов.
— Подождите! Погодите! Не надо его убивать!
Старики перестали плакать и растерянно уставились на нас.
— Да что же это такое? — недовольно спросил врач.
Я стояла над котом, совершенно не представляя, что должно последовать дальше. Я просто поняла, что ему ещё рановато умирать. Это понимание было как озарение, оно у меня возникло молниеносно, спонтанно само собой, как нечто существующее и ясное проявление истинного. Моё сознание расширилось до невероятных границ, а зрение… Что-то с ним снова приключилось, но на этот раз я увидела такие невероятные вещи, от которых можно лишиться чувств или же вообще сойти с ума! Предполагаю, что моё зрение увеличилось в десятки, возможно, даже в сотни тысяч раз, словно кто-то надел на мои глаза сверхмощные линзы, и я обрела возможность видеть ткани, клетки, микромолекулы, мельчайшие детали живого организма. Я увидела сквозь тело животного его внутренности, — приглядевшись к ним, я поняла, что одна почка больше другой, а кишечник переполнен — и всё это из-за сильно увеличенной печени, давящей на внутренние органы. Но я не могла точно определить, где почка, а где печень, да это и неважно; главное, что я видела исходящее изнутри, окрашенное в разные цвета свечение — источник болезни, его я опознала сразу. Что-то направляло меня и подталкивало к активному действию. Вновь доверившись интуитивному побуждению, я протянула руку над этим свечением и почувствовала его слабый импульс на своей ладони. Ощущение стало намного сильнее, когда я приблизила руку. Внезапно от опухоли отделился какой-то маленький энергетический вихрь и вошёл прямо в центр моей ладони. Не знаю, что именно происходило, но всё случилось очень-очень быстро, буквально в считанные секунды! Мне показалось, что моя правая рука раскалилась, как конфорка на плите. Первым моим желанием было отдёрнуть руку, но я заставила себя терпеть и наблюдать за тем, что последует дальше. За первым вихрем пошёл второй, третий — их было несколько. Последние были уже гораздо менее ощутимыми по сравнению с первыми. По мере ослабевания вихрей я видела, как опухоль спадает, свечение угасает; и чувствовала, как ладонь моя остывает. Наконец последний вихрь отцепился от моих рук, и я перестала ощущать сильный жар в ладонях. Осталось лишь небольшое покалывание, как от удара очень слабым разрядом тока.
— Он… здоров… — не слишком уверенно произнесла я. Моё зрение самопроизвольно вернулось к нормальному состоянию.
