Лариса Юргеновна кивнула. На том и расстались.
Очнувшись, Ане увидела рядом с собой Игоря Жарова. Снова с цветами в могучей лапе, на этот раз с белыми степными колокольчиками. Сам собирал, разумеется.
— Тебе, — сказал, улыбаясь, и от его улыбки в груди зажглось маленькое солнышко.
Ане накрыла его руку своей ладошкой и улыбнулась в ответ. Сил пока еще недоставало, снова начало клонить в сон. Но девушка чувствовала рядом надёжное, родное тепло, и улыбалась, улыбалась.
Знала бы она, куда заведёт их обоих эта безрассудная любовь!
Ане сидела в холле, палата надоела до невозможности, и корпела над обучающими пластинами. Новые импланты радовали. Точнее, лучше, послушнее прежних. Ради них стоило пострадать! Правда, приобретать таким образом новую, улучшенную, версию, буде она появится, девушка желанием не горела. Пластинки входили в комплект, впоследствии их придётся приобретать отдельно. Нельзя прекращать тренировки, навык потеряешь, и — самое страшное! — пациент умрёт под твоими руками в результате твоей же ошибки. У каждого хирурга есть своё личное кладбище, было оно и у Ане: ошибки — неизбежны, безнадёжные случаи — неизбежны. Но она считала, что обязана свести к минимуму свой собственный человеческий фактор.
И потому сидела над обучающими пластинками до изнеможения. Надо было отработать программу до автоматизма, чтобы потом, в ране, новые импланты не подвели. А на это требовалось время…
Доктор Хименес сказала, рассматривая отработанные пластинки, что результат очень даже неплохой. Выше среднего результат. И если так пойдёт дальше, то можно сократить время пребывания в медцентре базы.
— Было бы неплохо, — обрадовалась Ане.
Маленькая целительница улыбнулась. От улыбки в уголках глаз у неё проступали морщинки, «гусиные лапки», странно, почему Хименес не убирала их. То ли не замечала, то ли не считала нужным. Сколько же ей на самом деле лет? Тоненькая полудетская фигурка вводила в заблуждение: заведующая отделом паранормальной медицины федеральной базы «Альбатрос» казалась ровесницей Ане. Хотя такая должность на военной базе исключала не только чрезмерную юность, но даже начало зрелости, причём без вариантов.
«Наверное, ей шестьдесят», — решила Ане. — «Или даже чуть больше…»
Она никогда не узнала, угадала или же нет. Можно было спросить сейчас, но Ане постеснялась. А потом не представилось случая.
— Доктор Хименес, скажите, а у вас бывали безнадёжные случаи? — повинуясь наитию, спросила Ане. — Я хочу сказать, что вам с вашей паранормой… то есть, вы можете больше, чем простой хирург. Бывало так, что человек всё равно умирал?
— Бывало, — кивнула целительница. — Бывают диагнозы, безусловно запрещённые к паранормальной коррекции, для всех целителей Федерации. Встречаются и локально-безнадёжные, то есть, другой целитель может справиться… а может, и нет. Всё бывает, особенно на войне. Мы не боги.
— А я почти поверила… — сказала Ане.
— В сказку? — Хименес снова улыбнулась.
Ане кивнула.
— Чудес не бывает, — мягко выговорила целительница и добавила: — Кроме тех, что создаём мы сами.
И была права, конечно же.
Хименес сдержала обещание. Выписала на целых четыре дня раньше положенного. Второй подарок преподнёс Игорь: сообщил, что получил увольнение и свободен на целых два дня… Они условились встретиться во второй половине дня у фонтана в нижнем холле медцентра. Ане спустилась туда слишком рано, и теперь маялась, ждала. Игоря очень хотелось увидеть, но хуже нет, чем выносить парню мозг нытьём на тему «приходи поскорее, я соскучилась», когда тот ещё занят. Приходилось терпеть.
Фонтанчик весело пел, выбрасывая воду вертикальными струями. Толстый бутон, сердито сидевший среди круглых широких листьев, наконец-то вскрылся, показывая алые кончики плотно свёрнутых лепестков. Судя по размерам, из него получится этакое махровое блюдце диаметром с добрую голову. От цветка исходил густой влажный запах, чем-то схожий с запахом цветущей сирени после дождя.
— Аркадийский вроделотос, — сказал над ухом знакомый голос. — Редкая вещь…
Ане узнала Ларису Юргеновну Беларину и тут же торопливо встала, поздоровалась:
— Сядьте, — со вздохом сказала чиновница Комитконтроля. — Я задержу вас ненадолго…
Сама она присела на другой край лавочки, аккуратно сложив руки на коленях. Выглядела Беларина безупречно, форма сидела на ней как влитая, — синее платье-карандаш ниже колена, белая блузка, бело-синяя повязка на волосах, синий с белым шелл на ногтях.
— Вы собираетесь вернуться в Центральный госпиталь Барсучанска, не так ли, Анна Жановна? — сухо спросила Беларина.
Ане поморщилась. Своё имя по персонкоду она терпеть ненавидела. Но Лариса Юргеновна — это вам не домашние, и не дружный коллектив Второй хирургии. Придётся терпеть.
— Да, — ответила Ане.
— Ваш прежний заведующий, доктор Альтов, погиб, — тем же бесстрастным тоном продолжила Беларина.
Погиб. Да. Ане зажмурилась, тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. Она сама видела, как Сергей Евгеньевич встал на пути обломов с палками, — кому сказать, у них были обычные бейсбольные биты! — и если бы не храбрость этого немолодого человека, талантливого хирурга, врача от Бога, Ане бы тут сейчас не сидела… Пожертвовал собой, чтобы спаслась она. Ублюдки, проклятые ублюдки! Но о чём говорит Лариса Юргеновна?
— Ваш новый заведующий — из активистов движения «Назад к природе». Будьте осторожны, Анна Жановна.
— Осторожны? — переспросила Ане, собирая на переносице острую складку: о чём говорит ей эта не молодая уже женщина?
— Да, — сухо подтвердила Беларина. — Именно так.
Она встала, оправила юбку и ушла, не прощаясь. Ане смотрела ей вслед, мучительно соображая, что бы это значило. Она совсем не следила за политикой и прочими такими же событиями, название движения «Назад к природе» мало что сказало ей, поскольку занималась она в основном травмами, которых во все времена года хватало…
Знакомое тепло ладоней накрыло ей глаза, и в ухо грозно засопели.
— Я тебя знаю! — заявила Ане. — Игорь!
Он тут же оказался перед нею, опустился на одно колено, поцеловал кисть руки — смешной такой.
— Мой верный рыцарь, — засмеялась Ане, вспоминая старинные сказки докосмической ещё эпохи.
Гражданская одежда не скрывала профессии Жарова, наоборот, каким-то необъяснимым образом подчёркивала тот факт, что этот крупный мужчина — солдат. Без оружия, в светлых брюках и рубахе навыпуск, такой на первый взгляд обыкновенный, каких немало на улицах города, и в то же время — суровый воин, видевший смерть не раз. Наверное, дело в том, что Игорь Жаров как носитель пирокинетической паранормы, сам по себе был оружием, и оружием грозным. «Он, наверное, убивал», — вдруг подумалось Ане. Но она тут же выкинула эту ледяную мысль на мороз. Конечно, убивал, служить в действующей армии, да не где-нибудь, а в «альфа»-десанте, и остаться при том чистеньким попросту невозможно. Но, скажите пожалуйста, какое это имеет значение? Здесь и сейчас — какое?
