Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Барселона в Испании, — голосом робота сообщил тот.
— Что? — Мамуля непонимающе нахмурилась.
— Барселона не в Италии, а в Испании, — повторил Дим.
— Ах, ну боже мой, какая разница! Главное, Лелечке непременно нужно поехать. Чтобы отвлечься от всего. Понимаете?
Если бы человеческая голова была прозрачной, подумала вдруг Леля, на мамулином лбу сейчас крупными буквами светилось бы: и поехать с ней должна я!
Екатерина Александровна глядела на Дима почти с укоризной: как можно не понимать очевидного? Зять, грех жаловаться, денег для нее, в общем, не жалел. Но между «не жалел» и истинной щедростью — громадная дистанция, так что Екатерине Александровне приходилось вместо «оргии путешествий» довольствоваться скромными кипрами и таиландами три-четыре раза в год: погреться на пляже, в теплых волнах поплескаться. Все, что сверх того, Лелин обожаемый муженек считал расточительностью. Лельку-то везде таскал, а теща что, не человек? Собственно, оно бы и ладно, к музеям Екатерина Александровна была равнодушна, красоты архитектуры ее тоже не слишком трогали, ну камни и камни, тут такой стиль, тут эдакий. Вот магазины! Ее бы воля, из каждой поездки привозила бы по пять чемоданов — наряды, сувениры, ну и всякого-разного, по мелочи. Но выделяемых «на булавки» сумм на пять чемоданов покупок было, разумеется, недостаточно. А когда она… намекала (не впрямую, боже упаси, так, слово-другое про дивные индийские ткани или экзотические украшения), зять только ухмылялся. Чтоб его! И в Барселоне этой она ни разу еще не была! В Испании Барселона, извольте радоваться, а не в Италии. В Италии, впрочем, Екатерина Александровна тоже так и не побывала. Ну и ладно, не больно-то и хотелось: там, говорят, грязно очень. Но все же лично посмотреть и убедиться было бы неплохо. И уж теперь-то, когда ухмыляться и урезать расходы некому (не станет же родная дочь держать мамулю на голодном пайке!), теперь, видите ли, тоже никак?! А ведь, казалось бы, самое оно: Леля в стрессе, ей нужно отдохнуть, развеяться, и кто лучше позаботится о бедной девочке, как не родная мать?
— Я же не говорю, что ей одной нужно ехать, — торжественным тоном заключила Екатерина Александровна. — Разумеется, рядом должен быть кто-то, кто бы мог о ней позаботиться, чтобы бедной девочке не нужно было ни о чем задумываться.
Представив, как мамуля о ком-нибудь «заботится», Леля даже улыбнулась. И тут же о том пожалела — моментально сдавило сердце, воздух стал густым и колючим, горло сжалось… Какие улыбки, боже мой! Уткнуться бы в стену, ничего не видеть и не слышать!
Она, конечно, любила мамулю. Со всеми ее глупостями вроде итальянской Барселоны, с неистребимой жадностью к «вкусненькому» и неистребимой же уверенностью в собственной всегдашней правоте Екатерина Александровна источала какое-то необъяснимое обаяние. Кошки вон тоже живут по принципу «потому что я этого достойна», но им все прощается. Им — можно.
Вот и мамулин эгоцентризм Лелю обычно успокаивал. Как успокаивает почему-то вечно скрипящая половица. Третья от двери. Как в первой их с Ленькой квартире. Половицу надо было перешагивать: скрипела она пронзительно, и с таким трудом убаюканные наконец-то близнецы дружно выдавали рыдательный дуэт. Леля помнила об этой «поющей» половице постоянно. И все же иногда наступала на нее специально. Когда казалось, что весь мир вокруг начинает шататься, плывет, колеблется — и ухватиться в этой зыбкости не за что! И тут — вз-з-з! В протяжном неприятном — предсказуемом, черт побери! — скрипе было, как ни странно, что-то удивительно умиротворяющее. Все в порядке. Половица скрипит, дети автоматически подхватывают, мир стабилен.
В этом доме ничего и никогда уже не скрипело. Но мамулины занудные нравоучения были ничуть не хуже той самой половицы.
Вот только прямо сейчас все это казалось почти невыносимым.
Господи, когда она уже уйдет?! Может, Дим догадается и выпроводит ее… поаккуратнее? Дим всегда догадывался.
Но помогла неожиданно Мика. Подхватила Лелю под локоток, повела к двери, отодвинула заступившую было путь мамулю, бросив холодно:
— Извините, Екатерина Александровна, Леле нужно собраться. Что бы вы ни думали, а к следователям лучше ходить, когда назначено.
— Да что ты себе позво… — вскинулась та, но Лели с Микой уже рядом не было. Метры, отделявшие дверь гостиной от гардеробной, они одолели в доли секунды.
— Сама оденешься или помочь? — деловито поинтересовалась Мика.
— Да сама, конечно, только… в чем вообще к следователю прилично идти?
— Ну… смотря какой следователь. У тебя вроде баба, так что ничего провоцирующего, костюмчик… нет, черный — это чересчур, вот, серенький, в самый раз будет. И блузочку поскромнее, без декольтов и тому подобного.
Она так и сказала — декольтов! Мастер слова, главред не самого маленького журнала! Леля едва не рассмеялась. Но вовремя вспомнила, что смеяться ей теперь нельзя. Теперь ей ничего нельзя. Никаких курточек цвета топленого молока, никаких пестрых шарфов, узких джинсов и разноцветных кроссовок. Строгое пальто — тоже темно-серое, аккуратные сапожки на ненавистном среднем каблуке. Единственное хоть немного радостное пятно — аккуратно заправленный под пальто (никаких развевающихся хвостов!) белый шелковый шарф. Хотя в некоторых странах как раз белый — цвет траура. А черно-белые одеяния монашек и вовсе не о веселье напоминают.
Дим, взглянув на Лелю, кивнул одобрительно.
— Не бойся. Меня с тобой не пустят, конечно, но Игорь Анатольевич поприсутствует. — Он кивнул на худощавого типа, который на протяжении всей перепалки с мамулей маячил за Димовым плечом. — Вряд ли тебе так уж необходим адвокат, но кто знает, что там за следовательша. Я поспрашивал, по отзывам вроде приличная и не дура, но мало ли.
Адвокат, значит? Игорь Анатольевич, как мило. Практически ослик Иа. И похож на него, кстати: вытянутая физиономия (некоторые вежливо именуют ее английской, но лошадиная — она и есть лошадиная), печальные, словно влажные глаза, безрадостно-серый костюмчик, черное пальто, кашне цвета городского голубя. Безотрадное зрелище. Но отчасти и успокаивающее почему-то.
У самых ступеней крыльца, перекрывая дорогу к Димовой красной спортивной «Мазде», стояла массивная, похожая на медведя гризли черная машина. Судя по эмблеме на радиаторе — «Порше». В автомобилях Леля не разбиралась вовсе, разве что джип от седана отличала. Зато эмблемы ей очень нравились и запоминались как бы сами собой.
Из недр «Порше» выбрался тощий тип, здорово смахивающий на Кащея Бессмертного: серая лысая голова, дорогое кашемировое пальто, двигающееся словно бы отдельно от костлявого (даже сквозь ткань заметно) тела. Тип показался Леле смутно знакомым, но это ничего не значило: может, и в самом деле их представляли друг другу на одном из многочисленных деловых мероприятий — из тех, куда полагалось приходить с женами, а может, так, почудилось. В последние дни с ней часто такое случалось.
Кащей окинул их с Димом быстрым взглядом.
— Вы… уезжаете? — в голосе, сухом и одновременно тягучем, не было удивления, скорее недоумение, чуть приправленное укоризной.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
