Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
Лес обступал дом Пелагеи сплошной стеной — ни дать ни взять, сплоченное воинство, собравшееся в долгий поход. Стройные девицы-березки шелестели, вздыхали на ветру, шептали воинам напутствия. Но те стояли насупившись и грозно топорщили корявые ветки. Они имели дело с враждебным миром, где слова значат мало, а человеческая жадность слепа и многорука.
В лесу пахло мокрыми листьями, прелью и грибными местами. Арнии пели, распространяя по воздуху волны чистой, незамутненной радости. Эта радость — сестра родниковой воды и блеска алмазных россыпей. Стоит ей достичь облаков, как небо озаряется светом. А когда радость проникает в город, люди откладывают дела, поднимают головы и удивленно глядят друг на друга, будто видят впервые и чувствуют глубже обычного.
Лес уже давно не служил им источником вдохновения. Они заблудились в лабиринтах города. Утонули в работе, чтобы тратить деньги на развлечения и бесполезные вещи. Затеяли гонку ради лучшей жизни. И вот тогда-то радость ушла.
Иногда у Пелагеи на душе тоже становилось муторно, но она знала, как с этим бороться. Выглянет в окно, послушает песню соловья — и за вязание. Накатит черная мысль, а она ее в петлю. Накатит другая — и ее в петлю. Длинная получалась нить. А однажды на нить без всякого умысла наступил кот Обормот. В тот день по громкоговорителям в городе объявили чрезвычайную ситуацию. Из тюрьмы сбежал опасный преступник. Чем быстрее его отловить, тем лучше для общества. Услыхав новость от лесничего, Пелагея выбросила нить за порог и побежала закрывать ставни. Будто в воду глядела. Преступник явился именно к ней. Шасть на крыльцо, а там нить. Не пускает. Как будто за версту чует людей с черными мыслями.
Пелагея рассказала Киприану о преступнике и не удержалась от смеха.
— Вопил так, что чуть стёкла не лопнули! Всё требовал впустить. Ну, а пока он требовал, подоспели блюстители закона. Даже поблагодарили меня за содействие.
— Ты и твой кот… Вы созданы друг для друга, — усмехнулся Киприан, шагая впереди. Пурпурная мантия колыхалась у его ног, как живая. Из-под туфель выныривали прыткие ящерки, торопились по делам блестящие жуки. Дятлы затеяли в лесном краю капитальный ремонт и с великим усердием долбили стволы. То тут, то там сваливались в кусты сосновые шишки.
— Так говоришь, силки в ветвях? — Без предупреждения обернулся он. Пелагея едва в него не врезалась.
— Вот именно. Снизу и не заметишь. А до крон без превращения добраться нелегко.
— Я покажу как, — сказал Киприан. Он выбрал дерево, обхватил руками бороздчатый ствол и что-то прошептал. Дерево застонало, принялось кряхтеть, точно столетний старик, после чего с тяжким скрипом опустило ветви к земле.
— Не робей! Иди сюда! — позвал Киприан. Подобрав подол, Пелагея поспешила к нему. — Дерево только на первый взгляд толстокожее, — объяснил он. — Скажешь правильные слова — станешь его повелительницей.
Он снова что-то шепнул на непонятном языке, и ветвь, на которой они с Пелагеей устроились, начала подниматься, точно кабина барахлящего аттракциона.
С тех пор, как в лесу обнаружились первые силки на арний, солнце в небе стало редким гостем. Чаще всего на него наползали тучи. Но сегодня повезло. Когда ветвь поднялась еще выше, Пелагея зажмурилась от яркого света. Превратиться бы сейчас в горлицу, отправиться, куда глаза глядят! Перед нею распростерлась головокружительная даль. Небо — фарфорово-голубое, облака — перистые, невесомые. Так и хочется улететь.
— А вот и силки, — сказал Киприан.
— Где?
Пелагея повернулась слишком резко. Щетинистые ветки сосен и елей, одеяние ее спутника — всё вокруг внезапно закачалось и перевернулось с ног на голову. Белый цилиндр покинул своё законное место и полетел вниз. Пелагея едва не кувырнулась следом. Ее подхватил Киприан.
— Держись крепче, — выдохнул он. — Если вернусь без тебя, Обормот меня живьем проглотит.
— Хе-хе, — сдавленно рассмеялась та. — Не знала, что он на такое способен. Но буду иметь в виду.
За день они вдвоем ухитрились вывести из строя больше сотни ловушек. Киприан научил Пелагею тихому языку деревьев, посвятил в кое-какие различия между березами, дубами и соснами. Пелагея не зря бросалась к березкам с объятиями всякий раз, как встречала их на пути. Чтобы задобрить белоствольную, ее следовало именно обнять. Дубы, наоборот, нежностей не терпели. Ну а уж соснам было всё равно. Они спешили вымахать до облаков и растили свои кроны на такой высоте, что о земных существах почти не думали.
5. Любой каприз
На обратном пути заметили арний, угодивших в зубастые капканы на крупную дичь. У всех без исключения были сильно повреждены крылья. Из ран сочилась кровь.
— Безобразие! — высказалась Пелагея. — Просто зла не хватает! Почему бы Грандиозу не оставить лесных жителей в покое?! Или он думает, раз богач, значит, ему всё дозволено?!
Киприан расправился с капканами в два счета, словно они были сделаны из детского конструктора. Разломал, выбросил в кусты. Не в карманы же обломки пихать. С собой взять следовало арний.
— Вылечим их дома, — сказал он и, прищурившись, глянул в небо. — Похоже, надвигается дождь.
— Недолго солнышко грело, — вздохнула Пелагея. Она аккуратно усадила нескольких птиц в заплечный мешок с жестким дном. Заплечник Киприана без проблем вместил остальных.
Мелкие веточки хрустели под ногами. В вышине настороженно шумели сосны. Когда «птичьи лекари» поднялись на крыльцо, ливень не вытерпел и брызнул тяжелыми струями.
Юлиана уже поджидала в сенях.
— Твой кот, — сказала она Пелагее, — из всех каш сносно варит одну лишь овсянку. Но даже в ней попадается эта проклятущая кошачья шерсть. У меня скоро аллергия начнется!
Пелагея развела руками.
— Я предлагала ему надевать во время готовки комбинезон. Но ты же знаешь…
— Арниям требуется неотложная помощь, — перебил Киприан и потащил Пелагею на крышу потайной комнаты. Пока Юлиана отчитывала Обормота и чуть ли не с лупой выискивала в кастрюле шерстинки «безответственного повара», птиц наверху лечили. Причем весьма необычным способом. Новоявленные ветеринары прижимали их к груди, покачивали и держали у сердца, словно арнии были младенцами, которых срочно нужно успокоить. Юлиана вышла из кухни с кастрюлей наперевес и даже позавидовала.
— Кто бы меня так вылечил! — задрав голову, крикнула она.
Пелагея перегнулась через парапет и засияла дружелюбием.
— Всегда пожалуйста!
— Больно ты мне нужна! — с наигранной обидой отозвалась Юлиана.
Киприан не удержался от улыбки. Тонкой, завораживающей. Той самой, за которую иные барышни отдали бы полцарства. О том, сколько за этой улыбкой скрывалось чувств, оставалось лишь гадать.
Когда в окно выпустили первую арнию, дождь сбавил обороты. Теперь он лил уже не так уверенно, а из-за туч нет-нет да и выныривал краешек солнца. Когда же одежда порядком испачкалась кровью покалеченных птиц, а исцелены были все до единой, тучи убрались восвояси.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
