Решительно направляюсь к Варе, но не дохожу буквально пары шагов, как дорогу преграждает очередной страждущий.
— Роман Евгеньевич, уделите минутку, — подчеркнуто вежливо произносит седенький тщедушный старичок. Но я-то знаю, у него хватка как у питбуля, поэтому бросаю в сторону скуксившейся Варьки быстрый взгляд:
— Жди тут! — отрывистое распоряжение и я снова в водовороте событий.
Снова одни и те же вопросы, только заданные другими словами. В этот раз никаких заковырок, никаких хитрых подкатов. На редкость спокойное мероприятие. Наверное, именно поэтому расслабляюсь и теряю счет времени, а когда смотрю на часы, то с немалым удивлением обнаруживаю что уже половина одиннадцатого.
Осматриваюсь по сторонам и замечаю совсем погрустневшую мышь. Она стоит у окна и печально смотрит на темную улицу. От прежнего восторга не осталось и следа.
Опять иду к ней, и в этот раз у меня даже получается, никто меня не перехватывает.
— Чего ты хотела? — спрашиваю без предисловий.
— Хотела узнать, нужна ли я вам еще. И если нет, то можно ли мне идти домой, — поднимает усталый взгляд, и мне на миг становится неудобно. Я мог отпустить ее еще пару часов назад, сразу после окончания презентации.
— Иди, — киваю милостиво, дав свое разрешение.
— Спасибо, — произносит без капли огня. Находит свою сумочку и, повесив ее на плечо, бредет к выходу.
Сама виновата. Это будет для нее уроком. Если чего-то хочешь — умей формулировать свои желания, иначе так и простоишь, словно сирота в углу. Если так хотела домой, должна была привлечь мое внимание, потребовать. Я ведь не рабовладелец и даже не ее начальник. Мне нет смысла ее удерживать.
Махнул рукой на скромную, нерешительную Мышь, переговорил еще с одним человеком, в этот раз по-быстрому, минут за десять, и тоже стал собираться домой. Программа максимум на сегодня выполнена, можно выдохнуть.
Распрощавшись с потенциальными партнерами, покинул конференц-зал, и через пять минут уже выезжал с подземной парковки.
Так, завтра надо связаться с Мочаловым, его предложение было самым интересным и проинформировать совет директоров о результатах. Старикана Клименкова тоже не стоит сбрасывать со счетов, возможно, он подумает ночь и завтра сам позвонит…
Стоп!!!
Ударил со все дури по тормозам, машина дернулась и остановилась. Подоткнул заднюю передачу и сдал назад на несколько метров. К крытой остановке, мимо которой в задумчивости почти проехал.
На лавочке сидела Мышь.
Одна, в полумраке, освещаемая лишь тусклым светом фонаря. Сидела и ела!
Бутерброд! Самодельный, прямо из пакета. Жадно ела, словно ее выпустили из концлагеря.
Я опустил стекло и посмотрел на нее сурово:
— Это что такое?
От неожиданности замерла с набитыми щеками, на меня уставилась круглыми изумленными глазами, потом торопливо начала жевать и проглотила через силу:
— Я с утра ничего не ела, — призналась смущенно, и меня снова совесть за яйца прихватила.
— Я не об этом! Что ты здесь делаешь?
— Жду маршрутку. Они допоздна ходят. Правда, редко, — развела руками.
П***ц. Маршрутку она ждет! А такси нельзя было вызвать? Или ей в кайф одной по ночам в темноте сидеть? Приключений захотелось?
— Садись в машину, — кивнул на сиденье рядом с собой.
— Нет-нет, спасибо, — испуганно замотала головой, — я подожду. Мне не сложно.
— Я сказал, села в машину! — цыкнул на нее. У меня нет желания тратить вечер на глупые уговоры, — Живо!
— Но я…
— Живо! Или я выйду и сам затолкаю тебя в салон!
Кому скажи — засмеют, я пытаюсь усадить Мышь в машину, а она еще сопротивляется, паразитка!
— Мне долго ждать? — глянул на нее грозно, так что сникла. Вздохнула и словно провинившийся кутенок побрела к машине.
Так-то лучше!
Варька усаживается рядом со мной. Неуклюже, путаясь с сумочкой, ремнем безопасности и бутербродом, который по-прежнему сжимает в руках.
Пахнет, кстати, вкусно, и я невольно думаю, что поесть действительно не помешает. Но позже. Сейчас надо отвезти Мышь в ее нору.
— Адрес? Куда везти?
Краснея под моим взглядом, бубнит название улицы и наконец усаживается, пристегивается, торопливо заматывает остатки бутерброда в пакет и бросает их в сумочку, после чего смотрит на меня как кролик на удава.
— Вот скажи мне, какого хрена ты не вызвала такси? — наезжаю на нее, чувствуя себя старпером, отчитывающим мелкую несмышлёную девочку. — На презентации мне показалось, что ты с головой дружишь. Или только показалось?
Она снова вспыхивает и смотрит на меня так…строго? Даже обалдел. Хищно прищурившись, впился взглядом в ее лицо. Нет. Показалось. Чуть живая сидит, какая уж тут строгость.
— Не слышу ответа!
— Да что такого в том, что я на остановке сидела и ждала маршрутку?
— Ничего, — раздражённо завел машину и с рывком тронулся с места, — все за***сь. Ночь, темнота, народу никого, и ты одна. Все супер. Маньяк какой-нибудь подкрался бы, по башке тюкнул и в кусты утащил. И все! Нашли бы тебя под утро по кускам или протраханную насквозь, или на это и был расчет? — бросаю в ее сторону хмурый взгляд.
Девчонка снова вспыхивает. В этот раз от негодования. Темными глазами в мою сторону сверкнула, брови на переносице свела сердито:
— Я попрошу вас следить за словами! — огрызается, показывает зубки. Впрочем, не особо убедительно.
— Попроси, — небрежно бросаю в ответ, — интересно послушать.
Она возмущенно пыхтит, а у меня нет никакого желания устраивать разборки:
— Обиды убирай. Прекрасно знаешь, что я прав. Сейчас придурков много. Запросто можно найти проблемы на свои… — киваю на ее грудь, тяжело вздымавшуюся в такт дыханию. Черт, зачем я на нее посмотрел? Мирно дремавший до этого момента член заинтересованно шевельнулся.
Да, б**дь. Я уж думал все, отпустило, прошел интерес к ее буферам.
Не тут-то было!!!
В полумраке салона она будто светилась, привлекая к себе внимание. Полная, круглая. Хочется протянуть руку и потрогать, наверняка приятная на ощупь, наполняющая ладонь.
Член привстал еще больше.
Варька непроизвольно повела плечом, будто пытаясь прикрыться от моего взгляда. Это и отрезвило. Фыркнув, отворачиваюсь, дескать бестолковые девчонки ничего кроме снисходительного раздражения у меня не вызывают. Не хватало еще, чтобы она мой интерес заметила.
— Я не пользуюсь такси, — выдает она через несколько минут глухим голосом.
Я молчу, жду продолжения речи, потому что оно непременно должно быть. Сейчас эта скромница скажет, что надо экономить, или что машины вредят природе или еще какой-нибудь бред.
