— Его нет в городе. Издатели спонсировали его тур по стране.
— Да, я слышал. Но я, честно говоря, надеялся, что он, по крайней мере, передал мои вещи в ассоциацию. Впрочем, у него, очевидно, другие планы.
— Иными словами, я должен верить, что вы являетесь настоящим автором книги «Через континент»? — Соммерсет взялся рукой за подбородок. — Скажу честно, поверить в это трудно.
— Лэнгли изменил наши роли, а остальное выдумал.
— У него неплохо развито воображение для жалкой крысы.
Беннет стиснул кулаки и глубоко вздохнул.
— Стоя здесь и пререкаясь с вами, я только теряю время. Мне все равно, верите вы мне или нет. Я просто докладываю о своем прибытии согласно нашей договоренности, а дальше буду разбираться с капитаном Лэнгли. — Вулф кивнул, повернулся спиной к герцогу и направился к двери.
— А вы напрасно не беспокоитесь о том, что вам не верят, — насмешливо проговорил герцог ему в спину.
— Это еще почему? — Беннет остановился и недоуменно оглянулся.
— Вы ведь путешественник, не правда ли, капитан? А, прочитав эту книгу, я не могу себе представить, кто согласится финансировать еще одну вашу экспедицию. — Он выпрямился. — Да и откуда мне знать, кто из вас больший выдумщик? Вы вообще были в Восточной Африке?
Беннет почувствовал, как сжались все его внутренности. Всю ночь, читая произведение Лэнгли, он отгонял эту неприятную мысль.
— Как только я выпущу Лэнгли кишки, увидим, кто из нас более способный.
— В этом случае он умрет, а вас повесят, но вы так и останетесь в дураках. — Герцог извлек из кармана безупречно сшитой домашней куртки горсть арахиса и предложил орешки Керо. С радостным щебетанием обезьянка спрыгнула с плеча Беннета, схватила лакомство и ретировалась наверх ближайшего книжного шкафа, чтобы насладиться полученными сокровищами. — Так что ваше решение кровавое, чреватое многими неприятностями, но не слишком практичное.
— Он обокрал меня. Что, по-вашему, я должен делать? Сидеть и глупо ухмыляться, пока он присваивает мое положение и мой статус?
— Нет. — Соммерсет встал. — По-моему, вы должны помнить, что находитесь не в Конго, а в Лондоне. Мы не проливаем кровь своих лордов, без соответствующего разбирательства или хотя бы не заручившись мнением большинства.
— Очень любезно с вашей стороны. Но, надеюсь, вы извините меня, если я позволю себе следовать собственным инстинктам, а не вашим лекциям о морали и правилах приличия.
— Знаете, а ведь я вам верю.
Последняя реплика снова остановила устремившегося к двери Беннета.
— Вы могли бы сказать об этом и раньше, когда меня чуть удар не хватил.
Лицо герцога осветила слабая улыбка.
— А вы могли бы сказать «спасибо», но ведь не сделали этого? Вы не большой приверженец хороших манер, не правда ли, капитан?
— Нет, во многих местах, где я бывал, честность и прямота ценились выше.
— Сейчас вы не в тех местах. И если хотите получить шанс доказать, кому в действительности принадлежит сочинение «Через континент», то не должны лезть с кулаками на всякого, кто на вас косо посмотрит.
Это и было камнем преткновения. Беннет ненавидел даже саму мысль о том, чтобы остаться в Лондоне. Но если он отправится домой в Теслинг и займется сортировкой образцов, у Лэнгли будут развязаны руки и тот уничтожит то немногое, что еще осталось от его репутации. И, как чертовски верно отметил Соммерсет, вряд ли сейчас кто-то захочет спонсировать возглавляемую им экспедицию. Возможно, уже никогда не захочет.
— Есть предложения? — проворчал он.
— Идите за мной. — Уверенный, что его никто не посмеет ослушаться, Соммерсет вышел из гостиной.
Беннет негромко выругался, подхватил Керо и устремился за герцогом. Если события будут развиваться по наихудшему сценарию, он сможет продать Теслинг и на вырученные средства уехать в Америку или обратно в Африку. Правда, это будет уже не исследовательская экспедиция, а обычное путешествие, и он не сможет рассказать миру о своих открытиях, поскольку, похоже, теперь ни у кого нет оснований, ему верить. Это будет бегство, другого слова не подобрать.
Герцог шагал по коридору. Сновавшие повсюду слуги останавливались и почтительно кланялись хозяину, но полностью игнорировали Керо и Беннета. Он не был уверен, говорит ли это о глубоком уважении к герцогу или о презрении к гостю.
Наконец Соммерсет остановился в дальнем восточном углу дома.
— Мы пришли, — сказал он, распахнул дверь и, посторонившись, жестом предложил Беннету войти.
За дверью находился небольшой альков. За ним начиналась просторная гостиная с отделанными темными панелями стенами и горящими лампами на столах, вдоль которых было поставлено около двух дюжин стульев. Одну стену занимали книжные шкафы и карты. В углу стояло фортепиано, выглядевшее более чем странно рядом с тремя зулусскими барабанами. Вообще в комнате было много экзотических безделушек и чучел животных, пол был устлан шкурами. Три окна в восточной стене дома выходили в сад Эйнсли-Хауса.
В комнате было три человека. Один читал газету, второй дремал в кресле у камина, третий сидел у окна и казался полностью погруженным в книгу. Никто из них не обратил внимания на приход герцога, и уж тем более Беннета.
— Что это, — полюбопытствовал он, заметив еще одну дверь в передней части комнаты. Создавалось впечатление, что она ведет прямо на улицу. Четвертый человек сидел в тени и хранил абсолютную неподвижность, так что сначала Беннет принял его за манекен. Именно он встал и пошел к ним навстречу.
— Это начало, — ответил герцог. — Я потратил год на обдумывание, а последние четыре месяца — на снос стен и складывание осколков.
— Все это, конечно… чрезвычайно интересно, — осмелился вставить сбитый с толку Беннет, — но начало чего? И какое оно имеет отношение к моему желанию видеть голову Лэнгли на блюде?
— Тот, кто читает газету, — продолжил герцог, словно не слыша вопроса, — некий Лукас Крестли, лорд Пайпер. Восемь месяцев назад он вернулся из… секретной экспедиции по занятым французами территориям Америки. Его целью было разведать, стоит ли Англии восстановить свое присутствие в тех местах. Краснокожие убили большую часть его группы, причем убили зверски.
— Это…
— Человек, который спит, — сообщил герцог, — прибыл в Лондон три дня назад. Полковник Бартоломью Джеймс. Он…
— Сражался с индийской сектой разбойников-душителей, поклонявшихся богине Кали, — перебил его Беннет, с интересом взглянув на темноволосого человека, сидевшего с тростью в руке. — Он какое-то время считался пропавшим без вести. Я читал о нем в утренних газетах. — Беннет знал, что они одного возраста, но полковник выглядел старше. По его мрачному лицу создавалось впечатление, что в последнее время спать ему приходилось только урывками.
