В 2013-М ОПОЗНАНИЯ ПРОДОЛЖАЛИ ПРОВОДИТЬСЯ. НАКОНЕЦ, В 2015-М БЫЛИ ОПОЗНАНЫ 1637 ЖЕРТВ – ЛИШЬ 60 % ТЕХ, КТО, КАК СЧИТАЛОСЬ, ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ КАТАСТРОФЫ: ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ СТАЛИ ПРАХОМ.
Я покачал головой. Я провел здесь почти два дня и был потрясенным и уставшим. После того как я побывал в гуще событий, вся эта болтовня про катафалки с флагом казалась мне политической уловкой, призванной сгустить краски и предоставить правительству возможность попозировать перед фоторепортерами. Я почувствовал, как во мне назревает нечто страшное, что-то по-настоящему пугающее, нечто, способное, если я это допущу, обернуться яростью. А я никогда не злюсь, не говоря уже о приступах гнева. Теперь же я дал себе волю.
– Гробы? Вы сказали гробы? Большинство этих людей были стерты в порошок, как вы этого не понимаете? Вместо гробов вы, скорее, будете отправлять их на родину в спичечных коробках!
Они уставились на меня. Диалог на этом практически закончился. Меня поблагодарили и отпустили.
В своем отчете я всячески хвалил то, как американцы справляются с последствиями катастрофы, сказав, что мы можем использовать составленные ими бумаги, вместо того чтобы составлять свои собственные. Как результат, хотя итоговое количество смертей для Великобритании равнялось 67, лишь один коронерский суд в стране под председательством опытного и чуткого коронера разбирался со всеми британскими жертвами. Лишь один американский полицейский прилетел для дачи показаний. И был лишь один вердикт. Противоправное убийство.
Четыре года спустя Лондон тоже стал жертвой атаки исламистов: 7 июля 2005 года 52 человека были убиты и более 700 получили ранения при взрыве четырех террористических бомб, три из которых были в лондонском метро и одна в автобусе. Буквально за несколько дней до этого с участием теперь уже многих организаций был подписан план действий при чрезвычайной ситуации, о котором мы с коронером Элисон Томпсон начали раздумывать еще в 1990-х.
7 ИЮЛЯ 2005 ГОДА 52 ЧЕЛОВЕКА БЫЛИ УБИТЫ И БОЛЕЕ 700 ПОЛУЧИЛИ РАНЕНИЯ ПРИ ВЗРЫВЕ ЧЕТЫРЕХ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ БОМБ, ТРИ ИЗ КОТОРЫХ БЫЛИ В ЛОНДОНСКОМ МЕТРО И ОДНА В АВТОБУСЕ.
Я в это время был не в Лондоне, однако когда прозвучал призыв о помощи, я сразу прилетел обратно и принялся за работу в превосходном временном морге-шатре, сооруженном менее чем за двое суток на футбольном поле почетных артиллерийских компаний в районе Сити. Все тела отвезли сюда, и временный морг, как и весь наш план, оказался полностью работоспособным. Я проводил свою работу с безмерной горечью. Возможно, глубоко в душе, в каком-то иррациональном ее уголке, я надеялся, что, если мы составим план, нам никогда не придется приводить его в действие. Какое ложное самоуспокоение.
Коронеры, руководящие этой кризисной ситуацией, возможно, сожалели об одном. Родственники погибших на «Маркизе» ожесточенно критиковали проведенные нами полные вскрытия, утверждая, будто в них не было никакой необходимости, так как причина смерти после такой катастрофы не вызывала никаких сомнений. Как результат, после взрывов бомб 2005 года нам было велено не проводить полные вскрытия. Наша работа заключалась лишь в опознании. Если мы и вскрывали тела, то лишь с целью обнаружения желчного пузыря или аппендикса, так как их отсутствие могло помочь с опознанием.
Впоследствии, что было совершенно удивительно, службу «скорой помощи» стали критиковать за слишком медленный сбор раненых. Бригады отправлялись туда, где они были подвержены опасности, и в связи с вероятностью, что были заложены еще бомбы, их заставляли ждать, прежде чем пускали на места взрывов. Последовали обвинения, будто эти задержки послужили причиной ряда смертей. Был разговор о том, что адвокаты родственников некоторых жертв будут требовать компенсации от служб экстренного реагирования. Так как полные вскрытия проведены не были, нам, судмедэкспертам, было сложно ответить на вопросы, задаваемые родственниками и коронером, чтобы разобраться с этими обвинениями.
Я сделал соответствующие выводы. Годы спустя я был главным судмедэкспертом, когда водитель такси принялся расстреливать людей в Камбрии. Этот случай сильно напоминал устроенную Майклом Райаном в Хангерфорде резню более чем 20 годами ранее. Ряд людей убеждали меня не проводить полные вскрытия на основании того, что причина смерти была очевидна. Вспоминая о лондонских взрывах, я не стал поддаваться их мольбам. Каждому пациенту была сначала проведена МРТ, чтобы обнаружить положение каждой пули, и для каждого тела было проведено вскрытие. На действия экстренных служб не было получено ни единой жалобы.
31
Мое следующее знакомство с террористической деятельностью Усамы бен Ладена состоялось на Бали через год после 11 сентября. Две бомбы, заложенные исламскими экстремистами, связанными с бен Ладеном, были взорваны в людных участках этого чудесного индонезийского острова, и более 200 человек были убиты – большинство из них были приехавшими на отдых туристами с Запада, и большинству не было и 30.
И в этот раз всего через несколько часов после полученного вызова я оказался в самолете. Я сидел рядом с довольно крупными мужчинами. Подумал, что они, возможно, силовики. Мы не обменялись ни словом на протяжении всего полета, хотя я и подозревал, что мы летели на Восток по одной и той же причине. Я подумал, что они приняли меня за туриста или журналиста. Когда же меня никто не встретил в аэропорту Денпасара, они обратили на это внимание и впервые повернулись ко мне у багажной ленты.
– Вас подбросить, док?
– Откуда вы знаете, кто я такой?
– По вашему виду мы решили, что вы, должно быть, судмедэксперт.
– Как?
– Ну, для начала вы не смеялись над фильмом.
Вот вам и судмедэксперты. Жалкие, помешанные на смерти мясники с кислыми лицами. Но я был благодарен за то, что меня подвезли. И первым человеком, встреченным мною в гостинице, стала коронер Элисон Томпсон, которая по стечению обстоятельств была в Гонконге и приплыла прямиком сюда, понимая, что тела британцев попадут под ее юрисдикцию, когда окажутся в Хитроу. Мы тепло поприветствовали друг друга и, хотя на Бали было раннее утро, решили отправиться в больницу, в которой хранились тела.
