Оля замкнулась в себе и посвятила эту неделю богемной терапии. Она плотно сошлась со светской львицей Аленой, дипломатической женой, позволила ей себя утешать, водить в салоны, кормить суши. Алена была нежна и внимательна. Благодаря ей Оля смогла вернуть утерянное ощущение покоя, уверенности в себе и крепких мышцах живота. Подумать только! За весь этот период любовной лихорадки Оля ни разу не сходила в солярий или на фитнес!
За три дня до свадьбы явилась Настя Первая.
— Всем привет! — сказала она, вваливаясь в квартиру. — Я ненадолго!
— Как это, ненадолго? — не поняла Лилия Степановна. — Настенька! У нас вон уже сибирские родственники приехали! Только они сейчас на рынке, подарки ищут!
— Я своим уже все сказала! Они не приедут!
— Что сказала?
Настя сбросила сапожки и прошла в девичью. Там весело, мурлыча под нос, собрала свои вещи.
— Настенька, да что же происходит? — Лилия Степановна взялась за сердце. — Что происходит, Настенька?
— Ничего. Просто я влюбилась и уезжаю!
Лилия Степановна закрыла глаза. Настя Первая подумала, что сейчас придется ее откачивать, тратить время, а это неправильно.
— Лилия Степановна! — она подошла ближе, похлопала Лилию Степановну по плечу. — Вы понимаете, у нас с Алешенькой ничего не получилось бы! Ну вы же все сами знаете! Вы же все прекрасно видели! Я вообще удивляюсь как вы терпели!
— Но… Но… А как же…
— Ой, только не плачьте! Все у вас будет хорошо! Без меня вашему Алешеньке будет гораздо лучше! Верите? Нет?
— Но он же вас любит!
— Да ладно вам! Он Настьку любит! А на меня ему смотреть нравится…
— А ребеночек ваш?
— Ну, а вы как думаете? — Настя уже даже улыбалась от нежности и жалости к бедной бабе. — Как вы думаете? Мог у меня быть ребенок от Алешеньки?
— Нет… Но…
— Нет никакого ребенка.
— Господи, Настя! Зачем?
— Затем, что мне жилье надо было… Ай, чего сейчас об этом говорить… Вы только не думайте, это не моя идея! Это парень один, бармен, козел… Но мы с ним расстались! Он позвонит еще, куда денется, но я его так пошлю! Я умею посылать!
Настя затолкала одежки, ссыпала в пакет журналы. Потом посмотрела на свадебное платье.
— Жалко, конечно, — сказала она честно. — Но мне уже не надо. Ладно. Не обижайтесь на меня!
И ушла.
Лилия Степановна могла только добраться до телефона и вызвать скорую.
Настя Вторая и Алешенька в это время сидели на квартирном концерте среди других таких же сумасшедших, которым нравилась странная музыка. Алешенька непосредственно в этой музыке ничего не понимал, но ему нравились звуки, ему было любопытно наблюдать за пальцами музыкантов, ему было страшно весело от того, что вокруг столько людей. В общем, Алешенька радовался жизни. Время от времени он хватал Настину руку и целовал. Настя как бы строго ему грозила, чтобы отстал, но не запрещала.
В паузу пошли курить на кухню. Алешенька, конечно, вместе со всеми.
— Э, как вы, снялись тогда в кинохе? — интересовались люди кругом.
— Ну, типа, да. Алешка, расскажи!
— Ой, — весело начинал Алешенька. — Было так весело! Сначала меня попросили бежать по улице. Потом прокатили на милицейской машине! А потом мы ели кашу!
— Кинокорм привезли! — поясняла Настя Вторая. Но людям вокруг ничего не надо было объяснять. Они все и сами снимали кино или снимались в нем, писали сценарии и песни. И при этом были толерантны к товарищам вроде Алешеньки. Вероятно, ощущали родство по ушербности или величию, это как посмотреть.
— А потом тетя Маша пудрила мне глаза!
— Чего? — удивлялись вокруг.
— Ну, грим накладывали! Синяки под глазами убирали! — поясняла Настя.
Она следила за Алешенькой с улыбкой, была горда за него и спокойна. Алешенька вполне гармонично вписался в ее тусовку, а тусовка приняла его с благодарностью.
— А чего у тебя синяки под глазами, Алешенька? Ты что, ночами не спишь? К свадьбе готовишься?
— Да! Я скоро женюсь!
— Ну, ты же потом к нам сюда принесешь бутылочку шампанского, чтобы мы выпили за твое здоровье!
— Принесу, конечно! А я сегодня ночью так жениться хотел, что не спал!
— Ну, мы тоже иногда из-за этого не спим… Ладно, сорри… И что ты делал?
— Я стихи пишу, читаю, рисую или мечтаю!
— Наш человек! И что ты сегодня нарисовал?
— Кота!
— Отлично! А что ты сейчас читаешь?
— Стихи Мандельштама! Мне мама дала!
— О! Ну-ка, выдай че-нить!
— Я блуждал в игрушечной чаще И открыл лазоревый грот… Неужели я настоящий, И действительно смерть придет? — Отлично, Алешенька! Дай пять! Только читать надо с выражением, мы же тебя учили! А как ты относишься к японской поэзии?
— Я? Не знаю.
— Все, завтра будем с тобой читать японцев, а то стыдно в твои годы не знать Басе! Вот слушай! Самое великое японское стихотворение! «Старый пруд. Прыгнула лягушка. Всплеск воды».
— Ой, какое красивое стихотворение!
— Вот за что мы любим Алешеньку! Он способен оценить красоту!
Настя Вторая слушала своих друзей, смотрела на счастливого Алешеньку и думала: «А что будет через три дня, когда окончательно прояснится позиция невесты? Что с ним будет через четыре дня, когда он решит, что его все бросили потому, что не любят? Что с ним будет через десять лет?»
Потом Насте позвонил Вадим.
— Настя?
— Что опять… Снова креативное решение требуется?
— Лилия Степановна в больнице.
Домой долетели мигом. Алешенька, впечатленный японской лягушкой, пошел рисовать новых котов, а Настя держала телефонный совет с Таней.
— А что врачи сказали?
— Сказали, что подержат несколько дней, понаблюдают.
— Так ведь свадьба в субботу!
— Свадьба? — Таня тоже уже была в курсе истории с Настей Первой. — А что, разве свадьба будет?
— Ну, да… Столько готовились… Народу тут всякого много будет, родственников. Моих тоже.
— Чьих?
— Нет, ничего. Так что, есть способы быстро поставить Лилию Степановну на ноги?
— Ну, не знаю, — Таня растерялась, — я не врач. Свою маму на ноги поставить не могу. Зато Светлана Марковна вон сколько времени держится. Хорошее отношение, больше ничего.
