– Ладно вам, пора немного расслабиться.
Повелитель Йоля подхватил двух женщин, сидевших у стойки, взял их под руки и принялся с ними отплясывать. Обе дамы радостно вопили, а толпа начала ухать в такт, и вскоре к ним присоединились и другие женщины. Крампус начал менять в танце руки, переходя от одной к другой – что-то вроде кадрили пополам с джигой. Все радостно завопили. Музыканты завели «Мьюлскиннер блюз», все убыстряя темп. Они играли, как бешеные, все больше народу выходило на танцпол, и вскоре он уже был полон людей, мужчин и женщин, которые гикали, ухали, скакали, топотали и вообще всячески валяли дурака.
Пиво лилось рекой (в том числе и на пол), падали столы и стулья, но надо всем шумом и гамом парил вдохновенный, раскатистый хохот Крампуса: глубокий, теплый звук, пробиравший до самого сердца. Джесс никогда прежде не наблюдал Повелителя Йоля с этой стороны, и ему вдруг подумалось, что настоящий Крампус именно таков – Крампус древности, дикий и великий дух Йоля, который зажигал людские сердца, помогая человечеству пережить самые темные ночи первобытных времен, согревал души, давая силы бороться с самыми суровыми зимами. Джесс легко мог представить себе рогатую фигуру, танцующую ту же самую джигу между общинными домами доисторического поселения. Он прямо видел, как люди впитывают исходящую от Крампуса энергию, а он – подпитывается от них. И только сейчас он понял, почему оставленная в ботинках горсть конфет так много значила для Повелителя Йоля. Больше чего бы то ни было Крампус нуждался в пастве, которую нужно было направлять, защищать и вдохновлять. Джесс вдруг поймал себя на том, что улыбается и притопывает ногой в такт – настолько заразительным было царящее вокруг веселье.
– Ну, будь я проклят, – проворчал Чет. – Какое у всех расчудесное настроение. Я-то надеялся, что старый козел схлопочет пару пуль в живот, а он скачет тут, как олень.
– Всецело с тобой согласен, парниша, – сказал Вернон. – Кто бы мог подумать, что горсти сластей будет достаточно, чтобы старина Высокий-и-Злобный воспрянул духом.
– Для Крампуса это было гораздо большее, чем просто конфеты, – сказала Изабель. – Мне кажется, для него это было подтверждением, что его дух по-настоящему вернулся в этот мир.
– Эй, смотрите-ка, – сказал Вернон и, рассмеявшись, указал в сторону танцпола. Випи и Нипи старательно прыгали и топали ногами вместе со всеми.
– Да они просто в ударе, – сказала Изабель.
Вернон повернулся к Изабель, протянул руку:
– Потанцуем?
Изабель просияла.
– А то! – она подцепила его под локоть, и они, уже приплясывая на ходу, двинулись к танцполу.
Джесс глянул на Чета.
– Видал?
– Видал – что?
– Вон там. Тот парень в красной бандане, – Джесс указал в сторону бородатого байкера со внушительным пивным брюхом, который с энтузиазмом откалывал коленца на танцполе. – С тех пор как ты вошел, он не сводит с тебя глаз.
– И? Ты это к чему?
– К чему? К чему? Ты что, слепой? Он же хочет с тобой потанцевать!
– Пошел на хрен, Джесс. И почему тебе всегда надо быть такой задницей?
Джесс рассмеялся, и как же это было здорово – смеяться. Привалившись к стойке спиной, он смотрел, как танцует Изабель. Он здорово танцевала, прямо как Линда когда-то. Джесс подумал обо всех тех вечерах, когда они с Линдой танцевали вместе, и его улыбка потускнела. Как же ему хотелось опять услышать ее смех, как в старые времена, прижать ее к себе в медленном танце, и вдруг здесь, среди улыбок, смеха и всеобщего веселья, он почувствовал себя страшно одиноким.
– Как же я скучаю по Триш, – сказал Чет, и вид у него был совершенно несчастный. – Хотелось бы мне, чтобы она была здесь, и мы могли бы потанцевать.
Джесс вздрогнул, услышав, как Чет произносит вслух его собственные мысли, но тут заметил, с какой тоской Чет смотрит на танцующие пары – понять его было несложно.
– Твою ж мать, – продолжал Чет. – Богом клянусь, если я когда-нибудь выберусь из этой передряги, я ее больше подводить не буду. Зуб даю.
Джесс кивнул, сделал долгий глоток из своей кружки и с головой погрузился в мысли о том, что он сделает, если когда-нибудь освободится.
Тут вдруг перед ним вырос Крампус с гитарой в руке. Джесс сморгнул, будто проснувшись. Крампус протянул ему гитару.
– Давай, музыкант. Сыграй мне.
Джесс посмотрел не гитару так, будто она собиралась его укусить.
– Нет, только не это.
Крампус присел рядом.
– Я бы хотел услышать, как ты поешь.
– Нет, я же сказал тебе, что я с этим покончил.
– Джесс, во что ты веришь?
– Крампус, мы уже это обсуждали. Я сказал тебе, что не верю ни во что.
– Нет, ты сказал другое. Ты сказал, что не знаешь.
Джесс пожал плечами.
– Ну, я-то знаю, – сказал Крампус. – Ты веришь в музыку. Она у тебя в самом сердце.
– Нет, с музыкой я покончил.
– Никогда ты не сможешь покончить с музыкой. С тем же успехом можешь попытаться покончить с дыханием. В тот день, когда ты бросишь музыку, ты умрешь.
– Крампус, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но ты, кажется, не понимаешь… У меня голова другим забита, и…
– Я знаю, Диллард. Мы о нем позаботимся.
– Ты уже это говорил.
– Джесс, если ты сейчас встанешь и сыграешь мне пару песен, тогда – я даю тебе свое честное слово – мы оставим это место, поедем и убьем этого плохого человека.
Джесс во все глаза смотрел на Крампуса.
– Это в тебе бухло говорит, или ты серьезно?
Крампус встретил его взгляд и ответил, не отводя глаз:
– Я даю тебе клятву Повелителя Йоля.
Еще секунду Джесс вглядывался ему в лицо. Было ясно, что Крампус верит в то, что говорит, и Джесс решил, пока этого достаточно – тем более, никаких других перспектив у него не было. Он встал и взял гитару. Обошел танцпол и подождал сбоку от сцены, пока музыканты не закончат очередную песню. Когда это произошло, он спросил, не хотят ли они сделать небольшой перерыв, попить пивка. А потом поднялся на сцену.
На него устремились все глаза, и у него немедленно появилась уверенность, что они видят его насквозь, видят, что он тут просто не на своем месте. Джесс накинул ремень на плечо, пробежал пальцами по струнам, подкручивая колки, притворяясь, будто настраивает гитару, хотя на самом деле приводил в порядок свои нервы. Он поправил микрофон и обвел взглядом толпу, не в силах стряхнуть чувство, будто ему нечего делать на сцене. Потом сглотнул, начал было что-то говорить, и тут же начисто забыл, что это было.
– Ты петь собираешься, или просто будешь стоять и пялиться, как баран на новые ворота? – крикнула какая-то женщина, и все рассмеялись.
