Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
— Товарищи офицеры, нас только что обстреляли боевыми патронами! У нас есть убитые! Прошу вас, свяжитесь с нашим посредником! Тут произошла какая то роковая ошибка! Ошибка! Им выдали боевые…
Кононов вскинул «Макаров», но десантник скорее автоматически, чем обдуманно, резко ударил ему в кисть носком кованого ботинка.
Выстрел пришелся вверх, и пистолет полетел в сторону, вращаясь, как бумеранг. Обертфельд задергался, засуетился, вытаскивая из кобуры пистолет, но это оказалось ненужным. Так ничего и не понявшего десантника прошили автоматной очередью из кустов. Вокруг разлетелись вязкие черные капли. Причем одна из пуль сбила фуражку с пригнувшегося Кононова.
— Идиоты, чуть меня не пристукнули! А ну, тащи всех сюда!
Освещая себе путь фонариками, боевики выволокли на полянку двух еле дышащих десантников.
— Во, братки, десантура, играли в «Зарницу» и доигрались… — прошипел Кононов, с сожалением рассматривая свою простреленную фуражку, валяющуюся в грязной жиже.
Боевики связали пленных «козлом». Из темноты, ковыляя, появился Муха. Он вытирал стекающую из под волос кровь, кажущуюся в темноте абсолютно черной. Рядом с ним стоял и разводил руками тщедушный, похожий на хронического туберкулезника боевик:
— Вот, наскочили в темноте, Муху схватили, поволокли. Вроде как «языка», наверное. Хорошо, я услыхал. Они сразу ногами на меня махать, тоже вроде как в плен сдавайся. В штаб к себе оттащим. А как я могу в штаб… У меня ж побег из зоны… Обратно не хочу… А они… Ложись, говорят, мы тебя условно ранили, и давай мне в живот холостыми тарахтеть. Вон, все хэбэ на пузе прожгли. Беспредел полнейший… А я думаю, на кой хрен мне светиться как пленный у них в части. У меня ж побег… Ну, я и шибанул из «акаэма»… — Боевик из могиловской штурмовой группы несколько замялся, ожидая реакцию начальства на это объяснение. Те молчали, разглядывали связанных «десантников диверсантов».
«Так… Здесь везде, вовсю стреляют… — быстрым потоком пошла в мозгу Обертфельда обработка информации, — не придадут значения. Учения, как везде… Диверсанты… Их тоже ищут подразделения — истребители условного противника… А эти вроде как просто затаились, легли на дно? Реально. Минимум шесть часов у нас есть. Пока их хватятся… Будут искать… по рации. А эти, предположим, не выходят на связь, опасаясь перехвата, или ушли в другой район. Вполне реально… Отпустить их? Ни в коем случае нельзя. Уже есть трупы, и они нас видели в лицо… Но этого туберкулезника, идиота, стрелка нужно куда то деть, от греха…»
Обертфельд оглянулся на Кононова, который, извергая проклятия, шарил вместе с кем то по мокрым кустам, в поисках своего «Макарова». Штырь спокойно ждал распоряжений, гладя ладонью ствол автомата. Наконец «майор» спросил у него:
— Кто нибудь из этих солдат ушел?
— Нет, всех повязали.
— Этих прикончить и вместе с остальными зарыть. Причем зарыть добросовестно, не абы как. Ясно?
Штырь кивнул. Потом по очереди всадил одиночные выстрелы в головы десантников.
— Фу… — Обертфельд неожиданно упал на колени и согнулся до самой травы. Его рвало.
— Что встали, доставайте лопатки, ройте яму. И кровищу, кровищу листвой присыпьте и табаком, не дай бог с собаками искать будут. Сигарет не жалеть! — Кононов брезгливо отвернулся от корчащегося в предсмертных конвульсиях солдата.
— И дембелей тех, что в «Логове» работали, тоже нужно было пристрелить. А то подарков им надарили, грамот, значков… Еханые ублюдки. Чуть ли не до дому каждого провожали… А те все в кураже кобенились… — заворчал Штырь.
Пистолета Кононова так не нашли. Несколько боевиков принялись копать яму. Земля была рыхлой, жирной, но со множеством корней. Они рубили их саперными лопатками. Через пять минут, вспотев, боевики сняли прорезиненные плащи, мешающие рыть. Дождь сразу вымочил их выгнутые спины и бритые затылки. Штырь стирал пучком травы с ботинок кровь, подсвечивая себе фонарем. Остальных «майор» Обертфельд разогнал по своим постам и хриплым голосом велел «бдеть со страшной силой». А у боевиков чесались руки. У них появилось желание пострелять еще, побегать азартно по ночному лесу, ловя хоть новую группу диверсантов, хоть лешего, хоть папу римского. В каждом из них завелась какая то бацилла свободы. Вернее, вседозволенности и безнаказанности, именно она вирусом летала сейчас в лесном воздухе.
Бывшие уголовники тянули ноздрями едва уловимый запах пороха, таращили в темноту глаза и прислушивались к далекому шуму учебных боев. Водители же, собравшись под тентом первой машины, чавкали тушенкой и консервированной ветчиной, вполголоса травили анекдоты и потихоньку переругивались. Они были довольны вынужденной остановкой. Им не хотелось снова садиться на трясущиеся сиденья и, до отупения всматриваясь в огоньки передней машины, кивать отяжелевшими головами в такт колдобинам и кочкам дороги.
Им хотелось водки и женщин.
Тем временем со стороны шоссе вернулись вымокшие до нитки наблюдатели и, стуча зубами от холода, доложили:
— Танки ушли. Все чисто.
Невольные могильщики с четверть часа еще звякали лопатками, обрубая корни. Потом долго бродили с фонарями, подбирая то радиостанцию уничтоженной диверсионной группы, то оброненный штык нож, то втоптанный в грязь берет…
— Живее, живее! — торопил их Кононов и в который раз шел проверять посты.
Обертфельд уже пришел в себя и посматривал на часы, кусая губы:
— Выбились из графика, придется гнать…
В высоком просторном кабинете, отделанном дубовыми панелями, за огромным столом, заставленным множеством телефонных аппаратов всевозможных оттенков и моделей, сидел мрачный как туча, плечистый человек в погонах маршала СССР, с большой львиной головой и мощными, грубыми руками. Этот человек, замминистра обороны СССР по вооружениям, маршал танковых войск Овсянников, сегодняшним воскресным утром был до срока поднят с супружеской постели. На ходу сбрасывая полосатую пижаму и глотая в прихожей обжигающий кофе, поданный заспанной женой, он однообразно отвечал на шквальные телефонные звонки:
— Да, уже знаю.
— Митя, что, война? — тревожилась жена.
— Почти, — отвечал маршал, набрасывая на плечи шинель и надевая фуражку, переливающуюся металлическим плетением.
Жена, так и не понимая, шутка это или серьезно, снова и снова повторяла свой вопрос, быстро смахивая щеткой ворсинки с нежного сукна мужниной шинели.
Маршал не знал, что ей отвечать. Он и сам не мог понять суть происходящего. Ему казалось, что зажравшиеся полковники Генштаба опять облажались. Перепутали номера, сроки, папки, имена.
Овсянников готовился устроить разнос и суровую «коверную разборку». Он твердо был намерен постучать здоровенным кулаком по массивной плите стола, а потом доложить министру обороны и успокоить старика: «Я тут разобрался, Василий Дмитриевич… Все в порядке… Опять штабные бюрократы бумажки прочитали вверх ногами… Да, обязательно отстраню…»
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
