Анаид поняла, что ее волосы вновь обрели давно предсказанный огненно-рыжий цвет.
— Да, я Избранница, Анаид Цинулис, дочь Селены, внучка Деметры из Клана Волчицы. У меня к тебе, о призрак Бригитты, огромная просьба…
И неукротимая колдунья Бригитта с горы Дольмен, не устрашившаяся ни солдат, ни костра и даже в огне повторявшая проклятие, сулившее бесконечные горести влюбленным, смиренно преклонила перед Избранницей колени.
Сжимая в кулаке поводок, на котором бежала ее верная лайка, по улицам Веракруса шла девушка. Никто не обращал внимания на ее длинные всклокоченные волосы, на ее ожерелье из медвежьих клыков и на неряшливый внешний вид. В здешних краях шаталось немало чужестранцев, искавших встреч с колдуньями, чья многовековая мудрость способна была принести несчастным избавление от болезней и недугов.
Это был тот странный час, когда на улицах можно было встретить лишь тех, кто ложится очень поздно или встает крайне рано, не слышно было гитар, исполняющих лабамбу и фанданго.[59]Аркады над ресторанчиками и эстрадами пустовали. По залитым фантастическими цветами рассвета белым фасадам одиноких домов еще не скользили тени прохожих.
Поэтому девушку никто не заметил и не удивился, когда она опустилась рядом со своей собакой на колени, поцеловала ее и накрепко привязала поводок к столбу с тускло мигавшим фонарем.
Повернувшись спиной к собаке, девушка быстро зашагала прочь. Поняв, что его бросили, пес стал рваться за ней.
Фигура девушки уже затерялась среди грязных улочек портовой части города, когда лайка поняла, что поводок привязан очень крепко, подняла морду к бледной утренней луне и заунывно завыла.
Этот вой разбудил дремавшую в своей постели омниору из Клана Колибри. Ужаснувшись такому дурному предзнаменованию, женщина быстро забормотала охранительные заклинания.
На склоне горы Истаксиуатль
Анаид обрадовалась оказанному ей теплому приему. Ее уставшие мышцы гладили ласковые руки, привыкшие осторожно принимать едва появившихся на свет младенцев. Девушка чувствовала как от нежных прикосновений постепенно оживает ее онемевшее тело.
— Нет, пожалуйста! Не надо!
Руки легко прикоснулись к натруженным ступням Анаид, и ей стало ужасно щекотно.
— Ой, не надо! Я сейчас умру! — рассмеялась девушка.
Руки немедленно оставили ступни в покое.
— Нет, только не умирай! Ты и так еле живая, словно вернулась прямо из Царства Мертвых!
Мелодичный голос, ласковые прикосновения, и даже легкое чувство голода, — все это подталкивало Анаид к одному очень важному заключению: она жива.
«Вот здорово!»
Открыв глаза, она убедилась, что будто младенец лежит на коленях странного вида пышногрудой смуглой женщины со слегка раскосыми глазами. Девушка сразу заметила ее необычное украшение — серебряный полумесяц, подвешенный к колечку в носу.
— Где я?
— Ты, детка, в долине Мипулько,[60]в пещере у самой Роситы.
— Какой Роситы? Тебя зовут Росита?
Женщина рассмеялась так звонко, что Анаид лишний раз убедилась, что мертвые остались далеко позади.
— Меня зовут Катлика Якамецтль, дочь Ксокитлики и внучка Куаутлики из Клана Змеи и племени ацтеков. А Роситой мы ласково зовем нашу прекрасную белоснежную гору Истаксиуатль.
«Так она — омниора?!»
Анаид задумалась над тем, знает ли Катлика, кто лежит у нее на коленях.
— А где тут у вас Попокатепетль?
— Попик тут рядом. Он охраняет сон Роситы.
Выходит, Анаид оказалась в нужном месте. Неужели ее тут подкарауливали местные омниоры? Или они все-таки не знают, что перед ними сама Избранница?
Девушка попыталась представиться, но у нее так пересохло во рту, что она с трудом ворочала языком:
— Я Анаулис…
— Молчи, детка. Не болтай. На, лучше попей. И поешь немного. Лучше меня послушай. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.
С этими словами Катлика поднесла к губам Анаид чашку с какой-то белой жидкостью. Отпив немного, девушка поняла, что это алкоголь и попробовала отвернуться, но Катлика настаивала:
— Пей, пей. Это вода с медом и забродившим соком агавы — священный напиток. Мы даем его всем больным.
Анаид послушалась, и скоро по всему ее телу разлилось приятное тепло.
— А теперь, детка, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
Девушка насторожилась.
— Видишь ли, у нас тут все посходили с ума. А у тебя на руке след клыков Великой Матери-Волчицы. Кроме того, я чувствую твою силу… Если ты, и правда, так сильна, не могла бы ты помочь мне их образумить?
— А кто сошел с ума? — спросила ничего не понимавшая Анаид.
— Да все — Клан Ягуара, Клан Колибри, Клан Крылатой Змеи… Теперь наши омниоры расхаживают руки в боки, вооружившись до зубов, как настоящие амазонки, и хвастаются друг перед другом, как они, видишь ли, разгромят одиор!
Анаид по-прежнему мало что понимала.
«Клан Ягуара? Клан Колибри? Омниоры вооружились? Да не может быть!» Девушка недоверчиво улыбнулась. Ей было сложно поверить, что робкие омниоры решились взяться за оружие.
Пышногрудая Катлика зачерпнула из деревянной миски какой-то еды, завернула ее в лепешку, помазала лепешку острым соусом и подала Анаид.
— На, покушай. Ты же совсем слабенькая… Так откуда ты здесь все-таки взялась? Издалека?
Анаид молча кивнула и стала с аппетитом поглощать угощенье.
— Поешь и наберись сил. А потом поможешь мне навести порядок. Ты еще очень молода, но, когда они увидят знак Матери-Волчицы и почувствуют твою силу, они тебя послушают. Моя племянница меня уже не слушается. Она учится драться у какой-то омниоры из этрусского Клана Змеи. У этой разбойницы короткие волосы, она умеет раздваиваться и прыгает с атамом прямо как кузнечик! Куда мы катимся? — с этими словами Катлика сложила руки и воздела глаза к своду пещеры.
— О, Великая Мать Ора, не допусти, чтобы и меня на старости лет заставили прыгать с ножом, как блоху!
— Так здесь Аврелия?! — воскликнула Анаид.
— Ты что, ее знаешь?!
— Я только слышала о ней. Она внучка Лукреции.
— Предводительница Клана Змеи племени этрусков Великая Лукреция была женщиной почтенной и уважаемой. Она не скакала с атамом. Не то, что ее внучка…
