Леонора ответила быстро, возможно, даже слишком:
– Конечно. Заходите в дом, пожалуйста.
Дети шагнули вперед, но мать удержала их:
– Мы не хотели бы доставлять вам беспокойство. Если вам все равно, мы бы просто взяли еду и пошли.
Мальчишки с несчастным видом уставились на свои протертые до дыр туфли, из которых торчали грязные пальцы.
– Прошу вас, – настаивала Леонора. – Никакого беспокойства нет. Наоборот, мне веселее в компании. У нас сейчас тушится жаркое, но оно не совсем еще готово.
Мальчики с надеждой подняли на мать глаза, в которых ясно читался голод. Она вздохнула и сдалась:
– Но только ненадолго, а потом мы сразу пойдем. Мы не хотим быть вам в тягость, мисс.
Оказавшись внутри, дети с открытыми от удивления ртами рассматривали просторные комнаты, высокие потолки и богатую обстановку. Мать откашлялась, чтобы привлечь их внимание, и кивком головы отдала безмолвную команду, после чего те быстро сняли шляпы, смахнув на пол рыжую пыль и мертвых мух.
– Боже мой, мальчики! – недовольно зашипела на них мать.
Леонора рассмеялась:
– Да все в порядке. Мой муж оставляет пыльный след по всему дому. – Она подошла к дверям в кухню и окликнула кухарку: – Мередит, как там наше жаркое?
– Уже готово, можно подавать.
– Подавай. У меня к обеду гости. – Она ободряюще улыбнулась мальчикам, которые просияли, услышав, как она их назвала. – Мне понадобится еще три тарелки и много-много хлеба с маслом.
Они вчетвером сидели за накрытым белой скатертью обеденным столом, который был настолько высок для мальчиков, что их головы едва виднелись. Их мать испытывала такую неловкость, что Леонора подумала, не было ли жестокостью приглашать их в дом. Ей было хорошо известно, как австралийцы относятся к подаяниям, в особенности женщины.
Мередит, принеся жаркое на блюдах, окинула новые лица удивленным взглядом. Мальчишки накинулись на булочки и вымокали ими горячую подливу, не дав ей хоть немного остыть. Женщина повернулась к Леоноре лицом, каждая складка которого была оттенена пылью. Ей легко можно было дать как двадцать лет, так и пятьдесят.
– Мы причиняем вам слишком много беспокойства.
– Мой муж часто в отъезде, – опустив глаза, честно призналась Леонора. – Женщин здесь мало, так что бывает очень одиноко.
Плечи женщины расслабились, и мгновенно между ними установилось взаимопонимание людей пусть и разного социального положения, но разделяющих общую печаль.
– Откуда вы? – спросила Леонора.
– Из Кулгарди.
– С рудника?
– Да.
– В последнее время из тех краев через нас проходит много народу. А что, на севере есть шахты, набирающие людей?
Женщина недоверчиво взглянула на нее:
– Они все бегут от лихорадки.
Леонора сначала не поняла:
– От лихорадки?
– Тиф. Им охвачен лагерь.
Мальчики на миг прекратили жевать, переведя взгляд на лицо матери, ставшее вдруг пустым и отрешенным.
– Мой муж умер от него несколько дней назад, – отрывисто сказала она. – А перед этим – мой малыш. – Она сжала ложку так, что побелели суставы. – Я увожу сыновей на запад, в Даггар-Хиллс. Там у родни мужа небольшая ферма.
– Это очень далеко. – Леонора промокнула губы салфеткой. – Как же вы доберетесь туда?
– Пешком.
Один из мальчиков взглянул на свои дырявые туфли и насупился.
– Но вы хотя бы переночуете здесь?
– Нет. – Женщина выглядела так, будто была готова уйти в любой момент, хоть прямо сейчас. – Мы пойдем. И так уже задержались у вас достаточно долго.
– Останьтесь, прошу вас! Дайте детям отдохнуть. У нас есть свободная комната. Вы можете уйти завтра до наступления жары. – Леонора улыбнулась. – К тому же мне спится спокойнее, когда в доме есть кто-то еще.
Женщина, похоже, позволила себе поддаться усталости. Она перевела глаза на утомленных мальчиков, и взгляд ее потеплел.
– Хорошо, мы уйдем завтра рано утром.
После ужина Леонора набрала для мальчишек полную ванну, благо после дождей воды в баке водонапорной башни было до краев. Забота об этой семье, пусть даже на короткое время, принесла ей ощущение счастья, напоминавшее дни, когда она работала в госпитале.
Мать завернула своих тщательно вымытых сыновей в теплые покрывала и впервые за все это время улыбнулась.
– Они славные ребята, – сказала она. – Хотя им досталось для их возраста, даже слишком. – Голос ее сорвался. – Почему я и ушла. Я не могла потерять их из-за лихорадки. – В глазах ее появились слезы. – Я просто не могла потерять и их тоже!
– А что же доктор с рудника? – удивилась Леонора. – Он разве не мог помочь?
– Мы ни разу не видели этого доктора. Мы вызывали его, как и все остальные, но он занимается только самой верхушкой. А мой муж был простым забойщиком. Десятников же заботит только то, что поступает из шахты, а не рабочие руки, которые это обеспечивают.
Леонора понимала, что женщина не догадывается, что рудник этот принадлежит им с мужем, и молила Бога, чтобы все так и осталось.
– Вода в ванне все еще теплая, и вы можете воспользоваться ею, пока ее не слили, – предложила она.
Усталость, похоже, окончательно взяла над женщиной верх.
– Это было бы здорово! – Она бросила на Леонору долгий испытующий взгляд. – Вы были добры к нам. Слишком добры. Я помоюсь и прикорну рядом с мальчиками. Не беспокойтесь о нас.
Леонору охватили угрызения совести: она почти ничего не сделала для этой женщины. Напротив, возможно, что это Алекс сделал ее вдовой.
На следующее утро трое гостей встали очень рано, как и обещали, и позавтракали яичницей с беконом и хлебом. Благодаря отдыху и хорошей еде в глазах мальчишек появился живой блеск. «Только как долго он сохранится?» – с грустью подумала Леонора.
На улице их ждала запряженная подвода. Она попросила Джеймса положить в нее фураж для лошади, одеяла и фляги с водой. Леонора сделала набег на свою кладовую и выгребла оттуда столько еды, сколько смогла. На самое дно корзинки она положила несколько купюр, затолкав деньги как можно глубже, чтобы женщина смогла найти их только тогда, когда они отъедут уже слишком далеко, чтобы возвращаться.
Когда женщина увидела запряженную подводу, то лишилась дара речи; потрясение не было бы бóльшим, даже если бы это была золотая карета. Она попыталась было отказаться, замотав головой, но Леонора сразу пресекла ее попытки:
– Этой подводой не пользовались годами, и мы уже собирались разобрать ее на дрова. Да и лошади этой, боюсь, недолго осталось, – солгала она. – Вряд ли вам удастся добраться на ней до Даггар-Хиллс. Так что вы сделаете нам одолжение, если возьмете ее.
