— Он выглядит совсем, как ты, — негромко сказала Хельвен. — Адам, это твой сын, я в этом уверена.
От удара крошечной ручки зеркало задрожало, отражение затряслось. Несколько мгновений Адам стоял, молча глядя на ребенка, мужчину и женщину в зеркале. Один был веселым и невинным, остальные словно балансировали на лезвии ножа.
— Неужели ты полагаешь, для меня есть какая-то разница, что бы я ни увидел в этом зеркале?
Хельвен сглотнула слюну. Слова звучали по-доброму, но ей все равно было страшно.
— Но могло быть и так, — промолвила она пересохшими губами и увидела, как лицо Адама напряглось, а глаза прищурились именно так, как она не раз наблюдала на тренировочной площадке перед упражнением с копьем. — Адам…
— Не надо больше никаких слов, — прервал ее Адам так же ласково и, передав ей Майлса, ушел.
Хельвен низко склонила голову и, чувствуя предательскую резь в глазах, принялась ерошить шелковистые волосики сына. Она опять необдуманно задела честь мужа. Если же сейчас броситься за ним с объяснениями, то положение еще больше обострится. Хельвен уже хорошо изучила, что означает взгляд, которым окинул ее муж перед тем, как уйти.
Шмыгая носом, она вытерла глаза рукавом платья, прижала Майлса к бедру и медленно пошла вниз по лестнице.
* * *
Цветочный дворик был окутан запахами травы и терпким, слегка едким ароматом лесных цветов. Над раскрытыми соцветиями летали пчелы. В пруду мерцали чешуей ленивые карпы. Огромная рыба выплыла почти на самую поверхность, пытаясь застать врасплох севших на воду мух. Небо было роскошно голубым, солнце палило, но легкие порывы ветра смягчали зной.
Глядя в сторону из-под насупленных бровей, Адам видел, как Хельвен подошла к другим женщинам и положила Майлса на толстую овчину. Малыш пытался грызть мячик, сделанный из полосок мягкой раскрашенной кожи. Женщины наперебой умилялись славным ребенком и, забыв обо всем, расшумелись. Словно притянутая магнитом, Элинор оставила отца и подбежала к малышу. Рядом с ними двое слуг устанавливали столы для еды и выпивки. Адам уловил пристальный взгляд Хельвен и поспешно отвернулся. Он еще раз повторил про себя, что не имеет значения, чей ребенок, хотя, возможно, просто убедил себя в этом. Но каждый раз твердя себе одно и то же, он каждый раз видел, что сомнения неизменно прокрадываются в его сердце. Неприятнее всего, что Хельвен видела его терзания. Адам сердился на себя больше, чем на нее.
Ранульф де Жернон демонстрировал своего пса. Огромный, мускулистый, с гладко лоснящейся шкурой, пес рвался с поводка и свирепо рычал на Брита, любимого четвероногого друга маленького Уильяма.
— Если у тебя самый большой конь, самый большой пес и самый большой прожорливый рот, это все равно не гарантирует тебе уважения со стороны других, — держа в руках кубок с вином, хмуро процедил сквозь зубы Гийон, подходя к Адаму, стоявшему возле разросшихся у стены кустов роз.
— А если вдобавок не умеешь ими управлять, тогда ты еще и самый большой дурак, — подытожил Адам. — Прежде всего интересно, как он здесь оказался? Думаю, вы вряд ли специально приглашали его.
— Я его вовсе не приглашал. Он едет в Честер. И напросился к нам переночевать. К сожалению, это произошло как раз накануне помолвки Ренарда. — Граф испытующе посмотрел на Адама. — Впрочем, просьба приютить его вряд ли была главной причиной, по которой он сюда заехал.
— Как это понимать?
— Его отец хочет разузнать, что мы намерены делать в отношении вероломного брака между Матильдой и Джоффри Анжуйским. А Ранульфа послал сюда в качестве ищейки.
— Почему вероломного?
— О, только не делай из меня дурака! — вспылил Гийон. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Восемнадцать месяцев назад в Виндзоре нам всем было гарантировано, что при выборе мужа для Матильды учтут наше мнение. И вот, его полностью проигнорировали. Генрих, как обычно, за нашими спинами преспокойно затеял тайные переговоры, чтобы добиться своих целей.
Адам почувствовал, как кровь прилила к лицу.
— Что же вы намерены делать? Добиться, чтобы этот брак аннулировали, и начать войну? А кого предложите вместе Джоффри? Случайно, не Ранульфа де Жернона?
Гийон отхлебнул глоток вина и со значением приподнял брови, не сводя глаз с Адама.
— Я вовсе не считаю себя неопытным щенком гончей, способным опрометью мчаться по ложному следу. А если открыть всю правду, то предпочел бы не бегать ни с одной из двух стай. Ты ведь знал об этом замужестве, верно?
Адам шумно выдохнул воздух и нервно откинул волосы со лба.
— Извини, мне лучше всего этого не говорить, но у нас с Хельвен только что произошла размолвка, и я не вполне владею собой. Да, я знал. Но не желая опорочить свою честь, я не мог тебе ничего рассказать.
— А не станет ли Джоффри Анжуйский таким же камнем на шее?
— Этот парень способен управлять женой да и всеми нами, если представится случай. Хорошо это или плохо, не знаю. Если будет на то воля божья, он вместе с Матильдой произведет на свет сыновей, которые, когда придет время Генриху уходить, унаследуют своему деду.
— Все это породило много неприятных ожиданий, — продолжил Гийон, допив вино. — Может быть, Генрих и решил свои проблемы за проливом, особенно теперь, когда Уильям ле Клито совершил благородное деяние, позволив убить себя во Фландрии. Но вот в отношении Англии я совсем не уверен. Слишком многие из нас очень уж нацелены на собственное благо. — Граф посмотрел на Ренарда, Гарри и толпу смеющихся молодых людей, идущих в направлении к тренировочному двору. Громче всех звучал голос Гарри, похожий на скрип несмазанных ворот. Юноша взахлеб рассказывал о чем-то своим товарищам. Внезапно Гийон почувствовал, какой он уже старый.
Адам тоже повернулся в сторону молодежи. Гийон положил руку ему на плечо.
— Если ты поссорился с моей дочерью, я должен сейчас же уладить все проблемы. Но если ты улизнешь с моими сыновьями, то только сделаешь еще хуже.
— Легче сказать, чем сделать.
Гийон улыбнулся и подтолкнул Адама вперед.
— Ладно, иди… — Видя, что Адам все еще колеблется, добавил: — Ребенок развивается прекрасно. У него такие же глаза, какие были у матери Хельвен. Но в остальном он весь в тебя. Волчью породу ни с чем не спутаешь, как вечно приговаривала служанка моей жены, когда качала твою колыбельку, не веря, что из тебя выйдет что-то путное.
Адам окинул графа острым взглядом.
— О боже! — ухмыльнулся он. — Вот вроде бы я не нуждаюсь в искусственном кормлении, но что-то сегодня все как сговорились пичкать меня одним и тем же.
Ничего не понявший Гийон удивленно посмотрел на него.
— Что?
— Так, ничего. — Адам тряхнул головой и, продолжая улыбаться, решительно шагнул в сторону женщин.
Де Жернон все-таки упустил поводок своего черного пса. Тот с рычанием вырвался из его рук и принялся бегать по всему дворику, прыгая среди женщин и пытаясь наброситься на собаку Уильяма. В конце концов две собаки сплелись в клубок, рыча и повизгивая. Элинор закричала и бросилась к отцу. Девочка в страхе прижалась к сэру Хью, уткнувшись лицом в его тунику. Кричащий Уильям пытался схватить Брита за ошейник, но в результате с громким воплем отскочил в сторону. На руке мальчика красовалась кровоточащая царапина. Де Жернон громко закричал на своего пса, однако тот, все больше разъяряясь, совершенно не повиновался своему хозяину.
