Отважное Сердце, устроившийся на ближайшем кусте, что-то прокаркал в ответ.
— Отважное Сердце говорит, что совы рассказали ему про безопасный путь к фьорду, — перевела Торгиль.
— Угу-у! Угу-у! Гррруфф-гух-гух-гух! — загомонили совы.
— Это они еще о чём? — заволновался Джек.
— Это они про пауков. Думаю, переводить не стоит, — ухмыльнулась воительница.
Джек с Торгиль помахали снежным совам, а затем, следуя за Отважным Сердцем, — тот летел впереди, показывая дорогу, — отыскали лосиную тропку вдоль края страшного поля. По пути они собирали голубику — ягоды были крупные, что твои сливы, — и щелкали гигантские орехи. Так что без обеда путники не остались. Уже к вечеру они дошли до фьорда.
Джек запалил костер — самым что ни на есть обычным способом, с помощью кремня и огнива, потому что ясеневому посоху не доверял: тот, уж наверняка, небольшим огоньком не ограничится. Очень скоро вдали показался корабль. На носу его красовалась громадная и чешуйчатая зеленая голова с зубчатым гребнем и длинными обвислыми усищами. Свен Мстительный проорал приветствие; остальные ликующе загомонили.
«Надо же, — устало подумал Джек. — Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день я и впрямь обрадуюсь скандинавам!»
Корабль подошел к берегу, воины выскочили на землю и ловко пришвартовались.
— НУ, ЯВИЛИСЬ НЕ ЗАПЫЛИЛИСЬ! — проревел Эрик Красавчик. — С ПОБЕДОЙ, НЕТ? НАДРАЛИ ТРОЛЛЯМ ЗАДНИЦЫ? ВЫ ТОЛЬКО ГЛЯНЬТЕ, КАКУЮ МОРСКУЮ ЗМЕЮКУ Я СЛОВИЛ!
Глава 39 Прощай, Ётунхейм!
Так повелела судьба, — промолвил Руна в ту ночь. Корабль стоял на якоре недалеко от берега — скандинавы отплыли слишком поздно, чтобы успеть выйти в открытое море засветло. — Я всегда знал, что Один призовет к себе Олафа в расцвете лет. Такие воины, как он, для Срединного мира слишком велики.
— А мы ведь видели его погребальный костер, — вспомнил Свен Мстительный — Только тогда не поняли, что это…
— Пламя достигало самой Вальхаллы. Я уж подумал, это два дракона бьются, — сказал Эрик Безрассудный.
— Дракон там тоже был. — Несмотря на смертельную усталость, мальчику казалось, что он обязан поведать друзьям Олафа хотя бы часть истории уже сегодня. — Точнее, драконица. Она носилась над костром туда-сюда — и вопила на всю долину.
— Сдается мне, и вопли я слышал, — отозвался Свен.
— Драконица воздавала почести Олафу, — тяжело вздохнула Торгиль. Девочка проплакала весь вечер. Теперь, когда опасность миновала, она смогла всецело отдаться своему горю.
— Вот это да! — завистливо вздохнул Свен. — Говоришь, у ног его лежал троллий медведь?
— Да, лежал, — подтвердил Джек.
— ПОГРЕБЕНИЕ ЧТО НАДО, — громогласно провозгласил Эрик Красавчик.
— Эрик, друг мой, не я ли предостерегал тебя: после наступления темноты чтоб ни звука! — прошелестел Руна. — До тех пор, пока мы не выбрались из Ётунхейма, мы в опасности; и тем важнее не шуметь.
— ОЙ! НУ ЛАДНО…
Притихшие скандинавы еще немного посидели под звездами. Даже те в Ётунхейме казались гораздо крупнее. Вода застыла в неподвижности — точно черный лед Один за другим воины засыпали — все, кроме Руны, который стоял на страже; впрочем, старик вообще спал мало. Отважное Сердце некоторое время бодрствовал вместе со всеми — за компанию, — но вскорости задремал и он. А вот Джеку, несмотря на всю усталость, расслабиться никак не удавалось. Столько всего произошло! Столько всего изменилось! В своей крохотной деревушке на берегу далекой Англии он и думать не думал о том, что в один прекрасный день столкнется с троллями и драконами Ведь эти существа жили где-то в дальней дали. Ну что ж, теперь он и сам оказался именно там: в дальней дали…
Джек поправил мешок с зерном, что подложил под голову вместо подушки. Лежать на палубе было жестко, а скопившаяся на дне вода благоухала ничуть не слабее обычного. Шорх… гиорх… гиорх… — перешептывались в его мыслях деревья, птицы и зверье Ётунхейма. Джек заткнул уши, понимая, что всё равно не поможет.
Мальчик пока еще не понял, как именно исцелит Фрит. Однако источник Мимира научил его не пытаться насильственно менять ход событий. Всё происходит в свой срок: распускаются листья, расцветают цветы… В нужный момент знание будет ему даровано.
* * *
Джек проснулся на рассвете и увидел, что Руна по-прежнему стоит на носу, рядом с головой морского змея. На воде играл серебряный отсвет. Мальчик поднялся на ноги и, стараясь ни на кого не наступить, пробрался между спящими.
— Через пару дней завоняет так, что свету белого не взвидим, — сказал Руна, проводя пальцами по зеленой чешуе. — Но Эрик Красавчик ни за какие сокровища с трофеем не расстанется. Он так гордился, что уложил зверюгу! Змей плавал за нами как привязанный с того самого дня, как вы ушли: всё набирался храбрости, чтобы напасть. Это же еще детеныш…
— Понимаю, — отозвался Джек, отметив про себя, что одна только голова весила в два раза больше Эрика Красавчика.
— А вчера змей набросился на нас, попытался обвиться вокруг корабля и утащить его под воду. Здорово просчитался, одним словом..
— Руна, — перебил его Джек. — Да?
— Мы отыскали источник Мимира.
— Какая небывалая удача! Я так надеялся, что вам повезло, но мы всё время беседовали об Олафе, и мне не хотелось переводить разговор на другое — В голосе старого скальда звучала горечь.
— Мне не хочется говорить об этом с… остальными. Пока что не хочется. Сдается мне, оно ни к чему.
— Я их заткну, — пообещал Руна. — Скажу им, что нечего совать нос в дела магические. Так ты испил из источника?
— Да. И Торгиль тоже…
— Как, и она?! То-то я смотрю, девчонка сама на себя не похожа. Ни разу не попыталась кого-нибудь задеть или обидеть. А расскажи, каков этот напиток на вкус? — Голос старика звенел невыносимой мукой.
— Вот ты и расскажешь, — сказал Джек, протягивая ему склянку с изображением мака.
— Ох-х-х-х, — Руна глубоко вздохнул.
— Да всё в порядке. Я сказал норнам, что ты пожертвовал голос ради защиты друзей и отдал мне свою лучшую песнь. Это их вроде бы устроило.
— Так ты и норн видел?! Что за диво!
— Мне они не особо понравились, — признался Джек.
— Тише! Не след оскорблять силы, управляющие нашей жизнью. Так мне правда можно это выпить?
Джек кивнул Руна откупорил склянку и сделал глоток. Глаза его вспыхнули. Старик выпрямился — таким статным Джек еще никогда его не видел.
— Ну, и как оно на вкус? — полюбопытствовал мальчик.
— Как солнце после долгой зимы. Как дождь после засухи. Как радость после скорби.
