Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
Жозеф не обиделся. Он выпил вторую рюмку хереса, а затем и третью. Язык его развязался.
— Жослин, мы одни, поговорим как мужчина с мужчиной. У Андреа Дамасс самая красивая грудь, какую я когда-либо видел! И задница умопомрачительная! Так что все зависит от того, что нам нравится в женщине. Ваша немного худовата, на мой вкус, Бетти тоже не отличалась пышными формами. А я при одной только мысли о том, что коснусь груди Андреа, теряю рассудок.
Чувствуя себя несколько неловко, но в то же время забавляясь ситуацией, Жослин ограничился недовольной гримасой. Разгоряченный хересом, он попытался представить учительницу обнаженной. Это ему не удалось, поскольку он ежедневно видел ее в блузке с высоким воротником и достаточно широкой юбке. То, что оставалось на виду — некрасивое лицо и толстые лодыжки, — его совершенно не вдохновляло.
— А что она? — поинтересовался он. — Думаете, она что-то к вам чувствует?
— Не знаю, — признался Жозеф. — Но как-то утром я ощутил ее волнение, когда помогал нести коробку с книгами на вашем крыльце. Мой локоть коснулся ее руки, и она покраснела. Это ведь что-то значит, правда?
— Это значит, что она закончит жизнь в монастыре, — пошутил Жослин. — Ни один мужчина не касался ее до вас. Разумеется, она разволновалась! Я циничен, дружище Жо, но это для вашего же блага. Не привязывайтесь к этой неприступной и властной женщине!
— Я хочу, чтобы она оказалась в моей постели, Жосс, — отрезал захмелевший рабочий. — А для этого мне нужно на ней жениться. И если она согласится, это будет достойная мать для моей дочери. Если бы вы могли представить меня в выгодном свете за ужином, сказать ей, что я честный и порядочный, умею зарабатывать на жизнь… Но как бы мимоходом, чтобы она не догадалась о моих чувствах.
— О ваших чувствах к ее округлостям, — прыснул со смеху его друг. — Хорошо, раз вы так этого хотите, я стану сводником.
Жозеф почесал бороду и заявил:
— Я женюсь на ней в апреле, если она согласится.
Жослин распрощался с ним, уверенный, что этой свадьбы никогда не будет. Тем не менее, сочувствуя одиночеству своего соседа, он не стал ему этого говорить.
Валь-Жальбер, суббота, 19 декабря 1942 года
Всю неделю шел снег, и безмятежный хоровод пушистых хлопьев умиротворяюще действовал на некоторых обитателей городка-призрака. Стоя у окна, Эрмина говорила себе, что этот мягкий снег без сильных морозов и бурь призван украсить пейзаж, знакомый ей до мельчайших деталей. Белые, блестящие сугробы скрыли развороченные крыши и сломанные изгороди, придав Валь-Жальберу почти его прежний облик. Не хватало лишь струек дыма, поднимающихся из труб, а также света ламп за оконными занавесками.
Мадлен сидела над шитьем, напевая медленную и монотонную индейскую песню. Рядом с ней орудовала иголкой Акали. Мукки, его сестры и Шарлотта отправились в Роберваль в грузовике Онезима Лапуэнта, всегда готового оказать услугу.
Эрмина судорожно скрестила пальцы. Она пыталась справиться с нервозностью и нетерпением. Сегодня был последний день, когда она еще могла надеяться на визит Овида. «Завтра, в воскресенье, он уезжает с матерью к одной из своих сестер в Сен-Станислас на все праздники. Я должна его увидеть, поговорить с ним. Я не хочу, чтобы дети почувствовали, как я волнуюсь за Тошана. От него давно нет известий, и только один Овид может меня успокоить».
Из ее груди вырвался вздох. Мадлен подняла лицо от своего шитья.
— Мина, что с тобой?
— Просто немного скучно, вот и все, — солгала она.
— Ты хотела повторить рождественские псалмы, которые будешь петь у живых яслей. Мадам Лора сделала свой выбор. Я с удовольствием тебя послушаю, уверена, что и Акали понравится.
У Эрмины не было никакого желания петь. Это началось после отъезда мужа в Европу. Она выполнила условия контракта с Капитолием, выступив в двух опереттах, но у нее было странное ощущение, что она утратила страсть к пению. «Настоящий год траура, — подумала она. — Неужели я одна об этом помню? Арман, Тала, Симон… Может, и Тошан тоже погиб где-то на чужбине. А я должна петь…»
— Открой хотя бы письмо от месье Дюплесси, — укоризненно сказала Мадлен. — Еще летом ты беспокоилась о его судьбе, а сейчас, когда он написал тебе, ты лишь бросила взгляд на конверт.
— Наверняка он прислал мне свои поздравления. Я была разочарована, прочитав его имя на конверте. Всей душой я надеялась, что это письмо от Тошана. Но нет!
Она прошлась по комнате, которая служила кухней и столовой. Прилегающей к ней маленькой гостиной редко пользовались, но печка в ней была растоплена. Мадлен сушила там белье, которое впоследствии тщательно утюжила.
Акали незаметно наблюдала за Эрминой. Для нее она была незаурядной личностью. Сегодня, одетая в черные брюки и шерстяной розовый пуловер, со светлыми волосами, собранными в пучок, она казалась маленькой индианке одной из тех красивых женщин, которых та видела в модных журналах у Лоры.
— И все-таки прочти это письмо, — настаивала Мадлен. — И напиши ответ месье Дюплесси. Хоть займешь себя до приезда Овида.
— О, перестань! — проворчала Эрмина.
Но она все же решила распечатать конверт, который пересек океан и добрался до Валь-Жальбера. В нем действительно оказалась почтовая открытка с изображением зимнего пейзажа, украшенного фальшивым инеем. Она с вызовом прочла текст вслух:
— «Мой дорогой Соловей! Могу сказать Вам только одно: Париж Вас ждет! Я заполучил для Вас контракт, не во Дворце Гарнье[48], конечно, в более скромном зале. Мои соотечественники будут счастливы наконец-то Вас услышать! Я вышлю Вам авиабилет. Вылет из Нью-Йорка. Вы не сможете мне в этом отказать! К тому же это в Ваших же интересах — как профессиональных, так и личных. Надеюсь, Вы меня понимаете! Искренне Ваш, Октав».
Помолчав немного, Эрмина воскликнула:
— Да он совсем с ума сошел! Мне ехать в Париж! Да никогда! Какая глупость! Ты слышала, Мадлен, Октав потерял голову! Париж оккупирован! Не может быть и речи о том, чтобы я там пела, и уж тем более летела на самолете! Гражданские рейсы так ненадежны, постоянно происходят аварии. И потом, это очень дорого. Вот видишь, я была права, что не торопилась распечатывать этот конверт.
Снаружи послышалось конское ржание. Накинув куртку, Эрмина выскочила из дому. Овид слезал с лошади. Она бросилась к нему, по щиколотки увязая в снегу.
— Наконец-то вы приехали! — запыхавшись, сказала она. — Я так боялась, что больше вас не увижу! Овид, мне так плохо, помогите мне снова, помогайте мне всегда! Она прижалась к нему, не заботясь о приличиях. На нем были тяжелая кожаная куртка, рукавицы, кепка и шарф. Но Эрмина видела лишь взгляд его изумрудных глаз и взволнованную улыбку.
— Успокойтесь, — прошептал он, легонько ее отстраняя. — Мне очень жаль, моя дорогая подруга, но, если нас кто-нибудь увидит, ваша репутация пропала.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
