Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Далее Кузнецовой якобы удалось передать в посольство для отправки дипломатической почтой письма на имя английского короля Георга V и великого князя Кирилла Владимировича от нее, «великой княжны Анастасии». Письма эти содержали просьбы помочь с выездом за границу и устроиться на новом месте.
Далее, по рассказу Васильевой, ей назначила встречу Грета Янсен, сотрудница посольства. Они увиделись возле Художественного театра через несколько дней. Янсен якобы пригласила Надежду Васильеву и сопровождавшую ее Анну Кузнецову к себе на квартиру, где долго расспрашивала о жизни царской семьи. Потом взяла с собой письма на имя Анны Вырубовой, а также передала претендентке несколько платьев и деньги.
Позже они виделись еще несколько раз: Иванову-Васильеву якобы приглашали в посольство, где передавали деньги и ответ Анны Вырубовой, в котором та просила выслать ей фотографии претендентки, для того чтобы удостовериться в ее личности. Вскоре после этих событий Надежда Васильева уехала в Ялту, где и была арестована.
Претендентку подвергли тщательному медицинскому освидетельствованию. Эксперт-психиатр НКВД, профессор Краснушкин, отметил в своем отчете, что осмотренная им женщина обнаруживает явные симптомы панической болезни в форме паранойи, которая выражается в маниях величия и преследования. Как душевнобольная и представляющая опасность для общества Надежда Иванова-Васильева была направлена в гражданскую психиатрическую клинику на принудительное лечение.
Профессора Института имени Сербского Введенский и Бунеев позднее подтвердили поставленный Краснушкиным диагноз. При медицинском осмотре больной было обнаружено, что оба плеча пациентки покрыты многочисленными шрамами от огнестрельных ран.
Однако водворением в гражданскую психиатрическую клинику дело не ограничилось. После недолгого в ней пребывания Надежда Иванова-Васильева была заключена в психиатрический диспансер тюремного типа в городе Казани.
Сложно однозначно ответить на вопрос, действительно ли агрессивное поведение больной вынудило врачей пойти на этот шаг, или сотрудники НКВД посчитали необходимым изолировать потенциально опасную «княжну» в местах более отдаленных от цивилизованного мира, чем гражданская больница.
Впоследствии о претендентке вспоминала только ее соседка по палате Казанской тюремной больницы, не менее многострадальная Валерия Макеева – инокиня, причисленная большевиками к общественно опасным элементам исключительно за свою веру. Матушка Валерия искренне считала Надежду Владимировну младшей дочерью последнего российского императора и жалела ее. Добрая инокиня надеялась забрать больную подругу с собой в Москву, в Медведково, где она с огромным трудом основала православный приют. Но ей не удалось этого сделать.
В тюремном диспансере пациентка прожила (если это слово можно считать уместным в отношении условий существования заключенных подобного рода заведений) до 1956 года. В том году Московский суд принял решение о снятии Ивановой-Васильевой с принудительного лечения и переводе назад, в гражданскую клинику, а еще через три года – в клинику для хронических больных с психиатрическими диагнозами на остров Свияжск. Там больная вскоре скончалась, покончив с собой весьма своеобразным – а возможно, просто единственно доступным ей способом – отказавшись от еды и медикаментов. Ужасная судьба, ужасная смерть: более сорока лет – среди душевнобольных, психиатров и следователей НКВД. Странным в деле смерти этой лже-Анастасии может показаться то, что медработники не предприняли попыток кормления пациентки искусственным путем, как делают это и теперь в подобных заведениях с соответствующими пациентами, и насильственного введения препаратов, как поступали с ней же самой раньше. Скорее всего, подобное поведение медиков можно объяснить самым правдоподобным и банальным образом: соответствующие органы просто утратили всяческий интерес к жизни претендентки.
Сохранились несколько писем лжекняжны, направленных из психиатрической больницы Екатерине Павловне Пешковой, жене Алексея Максимовича Горького, в которых она умоляла Екатерину Павловну выслать ей хоть немного денег, поскольку даже того мизерного содержания, которое положено пациентам, она не получает и просто умирает от голода. (Весьма странным после этого выглядит «самоубийство» претендентки при помощи голодной смерти, не так ли?) Кроме того, «Анастасия» жаловалась на ужасающее к ней отношение окружающих в связи с тем, что ее считают социально вредным и общественно опасным элементом. Супруга Горького, работавшая в то время в Красном Кресте, не оставила эти письма без внимания. В деле Надежды Васильевой сохранились отметки о пересылке ей небольших денежных сумм, продуктов питания, одежды.
Другое письмо с просьбой о помощи было написано Ивановой-Васильевой на немецком языке и адресовано Грете Янсен, в шведское посольство. Но это послание осталось в истории болезни претендентки, то есть не было отправлено адресату. «Анастасия» просила госпожу Янсен документально подтвердить ее личность и забрать наконец из того ада, в который она попала и переносить который не имеет больше ни душевных, ни физических сил. В этом же письме она ссылалась на переписку с Вырубовой, имевшую место в 1934 году, и просила «любимую Гретти» рассказать докторам как о ней, так и о фотографиях из ее прошлой, «княжеской» жизни.
Дело Надежды Владимировны Ивановой-Васильевой после ее смерти было сдано в архив, где его в 2004 году сумела отыскать Е. Светлова, напечатавшая в газете «Культура» очерк о самозванке под названием «Дело о мертвой царевне». Материал немедленно обратил на себя внимание, так как в это время уже были найдены тела царской семьи, но, как мы помним, не все: в могиле в Ганиной Яме отсутствовали трупы цесаревича Алексея и одной из великих княжон.
По официальной – на тот момент – версии, в захоронении отсутствовало тело великой княжны Мария, но ввиду того что в с начала XX века успело появиться около 30 лже-Анастасий, немедля пошли слухи, что спастись удалось именно этой дочери императора Николая и что одна из многочисленных претенденток все-таки была настоящей великой княжной.
Сторонники тождества Надежды Ивановой-Васильевой с великой княжной Анастасией Николаевной отмечали, что претендентка помнила мельчайшие подробности расстрела, такие, например, что царь и наследник стояли (сразу же стоит обратить внимание на тот факт, что в действительности, как нам известно из показаний Юровского, самостоятельно стоять цесаревич не мог, Николай держал его на руках), женщины – сидели на специально принесенных стульях (на самом деле стула было два); что король Георг позднее потребовал доски пола Ипатьевского дома, что во время переездов дети болели – обо всем этом не сообщалось в газетах.
Была даже проведена попытка наложить сохранившиеся фотографии великой княжны на фото Надежды Васильевой, причем желающие пришли к сенсационному выводу об их якобы полном антропометрическом совпадении, забывая, что похожие изыски с тем же «потрясающим» результатом были проведены для другой, еще более известной претендентки – Анны Андерсон.
Указывалось, что на всех рисунках Надежды Васильевой, сохранившихся в ее личном деле, великая княжна Анастасия изображалась в жемчужном ожерелье и бриллиантовой диадеме – украшениях, которые великие княжны получали к совершеннолетию. На самом деле этот факт вообще ничего не доказывает. Разве не могла знать о существовании таких украшений совершенно посторонняя семье женщина? Разве никогда в своей жизни не видела она фотографий и картин с изображением царской семьи?..
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
