Розамонд затаила дыхание — руки мужа скользнули к ее шее и стали возиться с застежкой ожерелья, которое он недавно заказал ювелиру. Глаза Розамонд широко раскрылись, когда она увидела великолепные камни, искрящиеся на шее и спускающиеся каскадом на грудь. Рубиновые розы с алмазными серединками выглядывали из изумрудных листьев.
— Роджер, я еще не видела подобной красоты. Должно быть, стоит целого состояния!
— Думаю, эта безделушка достойна графини!
— Графини?
— У меня есть все причины полагать, что Эдуард сделает меня графом Тьюксбери, — усмехнулся он, развязывая тесемки ее платья.
— Роджер! Что ты вытворяешь?
— Именно то, на что ты надеешься. Не сомневаюсь, ты умираешь от желания впервые в жизни залезть в постель с графом!
Она ответила призывным взглядом из-под ресниц.
— С чего это вдруг ты вообразил, будто станешь первым?
Его руки мгновенно сжались, зеленые глаза зловеще сверкнули.
— Клянусь Богом, мадам, вам плохо придется, если это не так!
— Ты разорвешь платье! — засмеялась она.
— Я куплю тебе другое.
— Разумеется, мой ненасытный дьявол, еще одно, еще и еще… Рано или поздно поймешь, что графиня обходится дороже простой леди!
— А ты узнаешь, что граф более требователен, чем простой королевский управитель! Сними тунику и камизу… Как же давно я не видел голенькую графиню!
Розамонд понимала: он поддразнивает ее, хотя, вне всякого сомнения, перевидал в жизни немало обнаженных дам. Но стоит ли его винить? Его неотразимое очарование, красивое смуглое лицо и закаленное тело воина способны покорить любую женщину.
Розамонд стояла перед ним в чем мать родила, если не считать варварского великолепия ожерелья. Она откинула волосы, ощутив, как концы прядей коснулись ягодиц, и дерзко вскинула подбородок:
— Если расстанешься со своим полотенцем, господин граф, мы сможем начать наш танец соития.
Род очертил кончиком пальца тонкую ключицу, украшенную рубиновыми розами, провел ладонями по изящным изгибам талии и бедер, и Розамонд показалось, что она вот-вот лишится чувств. Он гладил ее тело, не пропуская ни единого местечка, и наконец завладел губами. Пальцы его утонули в ее волосах, а губы и язык безмолвно требовали, чтобы она открылась для него. Другой рукой он сжал ее попку, и свидетельство его возбуждения скользнуло между ее бедрами. Поддерживая одинаковый ритм движений языком и вздыбленной плотью, он медленно делал выпад за выпадом в старой как мир игре мужчины и женщины, игре господства и подчинения.
— Если хочешь чего-то, — поддразнила его Розамонд, — стоит лишь попросить!
— Разреши мне войти, — прошептал он, и Розамонд приподнялась, позволяя ему вторгнуться в ее влажные глубины.
Видя, что он не двигается, она укусила его в плечо.
— Дьявол, ты заставляешь меня молить о том, чего желаю я?
Его зеленые глаза требовали от нее выразить тайные мечты словами.
— Род, я закричу, если ты немедленно не возьмешь меня!
— И закричишь еще громче, если возьму, — многозначительно подмигнул он и с силой вонзился в нее, овладев решительно и требовательно.
Розамонд отвечала лаской на ласку, жадно и пылко, все глубже вбирая его в себя. Наконец она глухо застонала, извиваясь в судорогах освобождения. Ноги подкосились, и Род, взяв ее на руки, понес к кровати. Он еще не излился и был полон чувственного исступления. Розамонд купалась в волнах удовольствия, готовая удовлетворить его сладострастные желания. Род ошеломленно наблюдал, как она вытянулась на перине, подняла руки над головой и по-кошачьи выгнула спину. Безумная страсть загорелась в нем, дикая и жаркая, и он предвкушал тот момент, когда она отдастся ему безудержно и безоглядно. Их слияние будет жарким, примитивным, бешеным, и только так они сумеют утолить свой голод. Следующее совокупление станет медленным, чувственным, нежным и позволит им выразить глубокую, безграничную любовь друг к другу.
Они резвились, пока Розамонд не оказалась сверху. Она оседлала его бедра. Волосы в беспорядке рассыпались по груди. Губы раздвинулись в улыбке.
— Графиня… — протянула она, словно пробуя слово на вкус. — Знаешь, мне нравится мое высокое положение.
— Я покажу тебе новое положение, — пообещал он, оценив шутку и сжимая ее талию.
— Позволь мне остаться так еще немного, я чувствую себя восхитительно раскованной.
Она ощутила, как он затвердел, поднялся, и опустилась на его неутомимое орудие.
— Теперь пускайся в галоп, я обещаю удержаться.
Подавшись вперед, она схватила мужа за плечи, позволяя своим золотистым прядям соблазнительно скользить по его груди.
— Похоже, тебе понравилось скакать на жеребцах. Но ты иногда позволишь и мне быть наверху, дорогая?
— Это зависит от того, оправдаешь ты свое имя или нет!
— Какое имя? Тьюксбери?
— Вовсе нет. Не Тьюксбери, а Род!
Род, свирепо зарычав, перевернулся и увлек Розамонд за собой. Ночь взорвалась сотнями ослепительных звезд, когда он покорял ее, безоглядно врываясь в нежное тело. Наконец Розамонд сдалась, признав себя побежденной, и он немного смягчился, вкушая свое имя на ее губах, зная, что он никогда ею не насытится.
Когда они оба отдыхали, утомленные любовью, Розамонд обняла мужа и припала щекой к его сердцу.
Каким долгим и полным событий был этот год! Год, подаривший ей столько счастья!
Она едва заметно улыбнулась, вспомнив о своем девическом увлечении Рикардом де Бергом. Бледное подобие истинного чувства по сравнению с той всепоглощающей любовью, которую она испытывала к Роджеру. Значит, ирландский воин с его поразительным даром предвидения был прав, предрекая ей счастье.
Тогда она не обратила внимания на его слова, но потом согласилась выйти за Роджера, чтобы укрепить его союз с де Монфорами. В то время Розамонд не подозревала, какой внутренней силой он обладает и как неистово она полюбит его.
Она благоговейно коснулась щеки любимого.
— Дорогой мой… — шептала она нежным, как бархат, голосом.
Его любовь, безусловная и абсолютная, окружала и защищала ее точно магический покров. Подобно кругу, она никогда не кончалась, словно их имена в обручальном кольце.
Опоздание иногда имеет свои преимущества. Глаза всех присутствующих были устремлены на Розамонд, на ее роскошное платье и великолепные драгоценности. Она подошла к Элеоноре, которая, как и подобает принцессе, была в белом с золотом.
— О, я так рада, что ты здесь, Розамонд! Тут столько людей, что я снова начинаю путать слова!
Розамонд сжала ее руку:.
— Вы так прелестны сегодня, что вам и слова ни к чему. Только улыбайтесь чаще.
