— Хотя как знаешь. Не хочешь — не верь. Мне уже все равно, — вздохнула она. — Ты бесчувственный, злой негодяй, но я рада, что ты жив. Я бы не хотела, чтобы твоя смерть была на моей совести, мне хватит и остального.
Врач накрыл ее одеялом и оставил в покое. Она даже не взглянула на нею.
Видимо, ей дали что-то сильнодействующее, потому что все плыло перед глазами. Один раз ей показалось, что она видела Сета, но скорее всего это был сон, потому что Виктор и Питер стояли рядом с ним. Она протянула к нему руку, но рука безвольно упала на простыню.
— Значит, мы оба умерли? — спросила она.
— Нет, — ответил он. В его глазах была печаль.
Она попыталась удержать его магией взгляда, но глаза не слушались ее, и на сей раз не он, а она уплыла в небытие. Она попыталась удержать его словами:
— Я люблю тебя. Не умирай.
— Не умру. — сказал он. Она снова уплыла в белое ничто, схватившись за его обещание, как за плот.
В следующий раз, когда она проснулась, она знала, что не умерла, потому что ее мать сидела у изголовья кровати. На ее лице застыло выражение кошки, ждущей мышь у входа в нору. Не было ничего более земного, чем это выражение на лице Ал икс.
— Самое время тебе проснуться, Лоррейн. Ты меня до смерти напугала. Ты ужасно выглядишь. Под глазами черные синяки, всюду царапины, порезы, ребра сломаны, плечо вывихнуто, разорвано сухожилие. Ты просто развалина. Похоже, ты сбежала от меня, чтобы сделать все до последнего пункта из того, что я велела тебе никогда не делать. Прямо как твой отец.
Рейн уснула прежде, чем успела насладиться реакцией Аликс.
Глава 28
Он перемотал клип на начало и проиграл его снова.
Это была запись, сделанная камерой в доке на Стоун-Айленд. Прошлой ночью он проник туда и выкрал запись. Девяносто шесть часов отснятого материала. Он вырезал все фрагменты с Рейн и смонтировал их. Этот шестиминутный клин был его любимым.
Она появилась из-за деревьев и медленно шла к причалу. Синяков на лице почти не было. Волосы ниспадали на плечи. На ней была белая мягкая блузка. Никакого лифчика, как он заметил. Видно соски. Зря она не надела жакет. Никогда она себя не берегла. Если бы он был с ней, он бы настоял, чтобы она надела жакет.
Порыв ветра сдул волосы с ее лица. Она обняла себя руками и смотрела вдаль на воду. Как будто она ждала чего-то. Или кого-то.
Он услышал, как подъехала машина. Он высунулся из открытой двери «шевроле» и посмотрел на дорогу. Это была машина Коннора. Он остановил клип и закрыл ноутбук. Комментарии Коннора по поводу его времяпрепровождения были ему совершенно не нужны.
Коннор вышел из машины и направился к «шевроле». Он оперся на тросточку и кивнул:
— Привет.
— Что слышно? — Сету было нелегко проявлять интерес к деталям, которые его совершенно не волновали. Но он старался быть вежливым.
— Мне только что звонил Ник из «Пещеры». Новак выживет. Выстрел Шона в грудь не пробил бронежилета. Черт! А твой выстрел в бедро прошел совсем рядом с артерией. Полный бред!
Сет презрительно сплюнул.
— Надо было целиться в голову.
— Довольствуйся тем, что благодаря твоему первому выстрелу у него стало меньше пальцев на руке. Думаю, это его расстроит, когда он придет в себя.
— А что с Ригзом?
— В камере. Зализывает раны. Посажен без права выхода под залог.
— А его дочь?
Лицо Коннора помрачнело.
— С Айрин все в порядке. Она меня ненавидит за то, что я сделал, но, собственно, я этого и ожидал. Она утверждает, что Джордж к ней даже не прикоснулся. Но я все равно поработал над его лицом и некоторыми другими частями тела, чтобы подумал на досуге. Ближайшие пару дней будет мочиться кровью. — Его губы расплылись в довольной улыбке. — В тюряге такому красавчику будут очень рады.
Сет протянул руку и отобрал у Коннора трость.
— Ты эту штуку с собой таскаешь ради показухи или чтобы под рукой всегда было оружие?
Коннор забрал трость обратно и крутанул ее с умопомрачительной скоростью.
— С этой крошкой можно нанести немалый ущерб, если ты достаточно быстр.
Через луг пробежал олень, всего ярдах в двадцати от них. Они проводили его спокойными взглядами. Жизнь продолжалась. Джесси по-прежнему мертв. Новак по-прежнему жив. Олени гуляют по лугам и щиплют пожелтевшую траву.
Хлопнула входная дверь. Олень молниеносно ринулся в лес, испугавшись. Шон не спеша подошел к «шевроле».
— Привет, Коннор. Эй, Сет, старина Керн только что звонил. Уже седьмой раз. Успокой ты его, Бога ради. Он за тебя беспокоится.
— Ничего, переживет. А потом, я так и так уезжаю. Позвоню ему, как приеду домой.
— Да уж позвони. Ты обещаешь это уже восьмой день. Не то чтобы меня это сильно волновало. Оставайся, сколько хочешь. — Шон улыбнулся и засунул руки в карманы. — Если это, конечно, поможет тебе собраться с духом и съездить к ней.
Сет бросил на него взгляд, от которого у большинства людей начинали дрожать коленки. Но на Шона это не произвело ни малейшего впечатления. Он лишь улыбнулся, показав ямочки на щеках.
— Не лезь не в свое дело, Шон, — процедил Коннор.
— Да я целую неделю не лез не в свое дело, скучно. — Шона это явно забавляло. — В чем подвох-то? На его месте я бы перед этой крошкой расстелил красную дорожку и целовал ее следы на ней.
Сет вспомнил прощальные слова Рейн.
— Она дочь Лазара.
Шон озадаченно покачался с пятки на носок.
— Ну и что с того? Он же умер, верно? Он вам не будет мешать.
Коннор посмотрел на него, болезненно поморщившись:
— Шон…
— Наш отец был сумасшедшим, но никто на нас за это зла не держит, — заметил Шон. — А если и так, то ну их к черту. Ведь и твой папаша тоже был не подарок. А потом, мы же выяснили, что она тебя никогда не обманывала. Так что…
С прямолинейной логикой Шона спорить было бесполезно. Но он не хотел рассказывать им про злость и холодное отчуждение, которые он прочел в ее глазах перед расставанием.
Он прибег к банальной грубости:
— Отвали, Шон. Шон прищурился:
— Ты все еще хочешь ее, да?
— Не в этом дело! Шон фыркнул:
— Конечно. Дело в том, что у тебя духу не хватит пойти к пей.
Коннор отвернулся, поперхнувшись.
А Шон улыбнулся своей мальчишеской улыбкой:
— Слишком хороша она для тебя, а? Может, я ею займусь? Залечу ее разбитое сердце. Я готов подписаться на это по полной программе. Ты же меня понимаешь?
