— Я говорю о процессе «Королевство против Форсайт», — повторил мистер Мэйкпис.
— Тогда, ради Бога, говорите! — не выдержал Генри Фиппс.
Дождь усилился и громко стучал в окно. Генри Фиппс нагнулся вперед на своем стуле, обхватив себя руками.
— Королевство обвинило миссис Форсайт в убийстве собственного сына из-за права на родовой особняк. Она была изгнана из него после смерти мужа. Это была очень гордая женщина, любившая светские приемы и развлечения. Ее сын как наследник должен был поселиться в особняке, а его матери, вдове, был предоставлен коттедж на землях поместья. Ничего незаконного в этом не было. Все было по закону. В один из дождливых вечеров, как утверждают, сын ворвался в коттедж матери с топором в руке, и мать, приняв сына за опасного бандита, выстрелила ему прямо в сердце.
— У меня нет времени выслушивать все это, — резко прервал его Генри Фиппс. Он встал и, заглянув за штору на окне, снова быстро сел.
— Почему вы меня не спрашиваете о вердикте? — удивился адвокат.
Генри Фиппс подчеркнуто игнорировал его слова и вдруг опять занялся лампой.
— Каким же был вердикт, мистер Мэйкпис? — поспешил на помощь адвокату мистер Бакл.
— Английские законы утверждают, что нельзя извлекать пользу из собственного преступления. Никто не может наследовать особняк того, кого он противозаконно убил.
— Противозаконно. Это ваша точка зрения, полагаю?
— Да, моя, — согласился Мэйкпис. — Поскольку закон всегда был на стороне разумного применения силы при защите собственного дома, миссис Форсайт была признана невиновной.
— Слишком поздно, — с явной грустью промолвил Генри Фиппс, а когда мистер Бакл подошел к нему, молодой человек, казалось, уже потерял всякую волю к сопротивлению.
— Скоро, — произнес мистер Бакл, обращаясь к нему, — преступник ворвется в ваш дом. — Он вынул из глубины своего твидового сюртука большой пистолет. — Вы должны выстрелить ему прямо в сердце.
Генри Фиппс с ужасом уставился на пистолет.
— Господи, вы сошли с ума?
Мистер Бакл не отрываясь смотрел ему в глаза и, его лицо застыло в некотором подобии улыбки.
— У вас прекрасный дом, — сказал мистер Бакл и положил пистолет на ближайший столик. — Вполне понятно, почему вы держите оружие поблизости. Если Джек Мэггс вломится в ваш дом с топором в руках, вы вправе в него выстрелить.
— Почему вы думаете, что он будет с топором?
— Я знаю, что говорю, — уверенно сказал Перси Бакл.
— Вы так уверены, что он придет?
— Я разговаривал с женой его спутника в недавней их поездке. Их ждут в Лондоне сегодня к вечеру или завтра. Вы должны дождаться его приезда.
— Я не знаю этого человека.
— Если вы солдат, сэр, вам приходится сражаться со многими людьми, которых вы не знаете, и по более слабому поводу, чем этот.
— Но он ничего плохого мне не сделал, зачем я должен причинить ему вред?
Лампа замерцала и погасла. В наступившей темноте в трех футах от себя мистер Бакл видел сжавшуюся фигуру Фиппса. Он был похож на большой круглый валун, свалившийся с холма и упавший к ногам своего врага.
Глава 80
Сильный дождь не переставал лить вот уже полчаса, и когда Мерси вошла в дом со стороны кухни, он еще усилился, заливая улицы, каскадами падая с лестниц в подвальные этажи. Мерси прислонила свой мокрый зонтик к двери и вскоре от него струйкой потекла вода на пол темной кухни прямо к ногам мисс Мотт, всего в ярде от зонта месившей тесто.
— Мне очень жаль, — извинилась Мерси. Мисс Мотт продолжала заниматься своим делом.
— Я относила письмо хозяина.
В этот момент раздался грохот грома. Мисс Мотт подняла свою туго стянутую косами голову, похожую на голову черепахи.
— Меня послали, мисс. Это не моя вина. Мерси обошла кухарку, сделав полный круг.
— И куда же ты теперь собираешься?
Мерси ответила не сразу. Но когда увидела в окне мелькнувшую молнию, быстро направилась к лестнице наверх.
— Вернись потом сюда.
— Я на минуту.
И Мерси убежала. Она оставила грязные следы своих башмаков во всех шести комнатах первого этажа, но не нашла то, что ей было нужно. Дом казался небывало холодным и темным. Мерси взяла один из небольших восковых огарков, которые мистер Констебл оставлял в коридоре в фарфоровой миске, но не зажгла его. Она поднялась на непривычно пустой второй этаж. Дверь в кабинет хозяина была закрыта.
— Господи, сделай так, чтобы Джек Мэггс вернулся. Она открыла дверь. Хотя в комнате было темно, ей показалось, что кто-то в ней есть, она услышала звук, отличавшийся от шума дождя: кап, кап, кап. Мерси зажгла огарок и подняла его повыше.
На письменном столе одиноко лежал листок бумаги. Именно с него падали капли, тихие, как шепот привидения. Она коснулась листка, и капля холодной воды, упавшая ей на ладонь, была шоком, острым, как укол.
Протекала крыша. Мерси попыталась объяснить это мисс Мотт, когда рассерженная кухарка пришла за ней, чтобы вернуть ее в кухню к своим обязанностям. Снова засорился водосточный желоб. Это она сказала хозяину, когда вскоре после мисс Мотт он вошел насквозь промокший в свой кабинет. В это время Мерси стояла на его стуле и пальцем затыкала дыру над шторой. Она продемонстрировала ему и кухарке, как капли теперь уже струйкой стекают по ее руке. Мистер Бакл отослал мисс Мотт в кухню и, протянув Мерси свою мокрую руку, помог ей сойти со стула.
— Он вернулся, не так ли? — спросил он у Мерси.
— Неужели?
Мерси смотрела, как хозяин стряхивает следы грязи с сиденья стула, оставленные ее ботинками.
— Что ты делаешь, слоняясь по дому?
— Крыша протекает, разве вам этого мало?
Мистер Бакл, вынув из ящика своего бюро тонкую церковную свечку, зажег ее; пламя ее было желтым и слабым, свеча дымила, и мокрое лицо хозяина казалось причудливо странным, как у химеры.
— Скажи мне, где прячется Джек Мэггс, или, да простит меня Бог, ты потом пожалеешь, Мерси.
Казалось, мистер Бакл совсем не замечал, как обильно теперь течет дождевая вода в дом из-за продырявленной крыши.
— Я не желаю ему вреда, — сказал он. Мерси с недоверием засмеялась.
Бакл ударил ее. Она не видела в темноте, как он поднял руку, но почувствовала удар, и в глазах появились искры. Она упала навзничь, ухватившись за штору. Бакл склонился над ней со свечой в руке, пытаясь посмотреть ей в глаза. Мерси видела, как капли воска падают ей на передник, и чувствовала, что штора в уютном «убежище» хозяина совершенно мокрая, как простыня на веревке. Прижавшись к ней лицом, она заплакала.
Хозяин сидел на маленькой оттоманке, как некогда сидела она, глядя на Джека Мэггса, писавшего свою историю. Усы мистера Бакла были мокрыми, а карие глаза полны слез. Вода каскадом лилась из дыры на крыше, стекая по дорогой шторе, а хозяин методично поглаживал свои бакенбарды, словно пытался этим умерить переполнявшие его недобрые чувства.
