– Новый Китай испытывает трудности с генетическим фондом. Мы часто сбываем им заключенных. На Тебе есть их добывающие фабрики. Я засек два их грузовых корабля на орбите Тебы. Я могу связаться с ними.
– Их что, порежут на органы? – подозрительно интересуюсь я.
– Ну что вы! – Офицер, ободренный найденным решением, улыбается моей наивности.– Они подпадут под программу переселения и адаптации. Всего и вреда – им подберут несколько симпатичных китайских жен.
– Не самая печальная альтернатива,– улыбаюсь я.
– Так вы согласны, капрал?
– Согласен, сэр.
– Думаю, они доберутся сюда за сутки. На этот срок мы можем продлить наше соглашение о прекращении огня.
– Нет проблем, сэр.
– С вами приятно иметь дело, капрал Ролье,– весело произносит офицер.
– Спасибо, сэр.
Вот так легко мы определили дату моей смерти. Наконец-то до командира эсминца доходит этот обыденный факт. Он ищет правильные слова. У него ничего не выходит: марсианские статьи о межличностных отношениях не годятся для искусственных солдат.
– Вы мужественный человек, капрал Ролье,– говорит он.– Могу я что-нибудь сделать для вас лично? У вас, наверное, нет пищи? Я отправлю вам консервов.
– Благодарю вас, сэр. Мне ничего не нужно. Если у вас больше нет вопросов, сэр, я отправляюсь вниз.
Офицер медлит с ответом. Взгляды наши встречаются. Нет-нет, дружок. Я не животное. Я вовсе не хочу умирать. Не пытайся успокоить свою совесть таким примитивным объяснением. Не надейся, что сдаться мне не позволяет отсутствие мозгов. Просто у меня нет другого выбора. Честь для меня, прожженного лгуна, оказывается, еще кое-что значит. Я надеюсь, это действительно честь, а не одна из бесчисленных гипнопрограмм.
– Вы можете взять одного пленного, сэр,– говорю я.
– В самом деле? И кто это?
– На нем форма солдата вспомогательных войск. Я бы не хотел, чтобы он оказался в Новом Китае. Уж лучше к вам, на Марс. Вы ведь можете брать на борт пленных?
– Могу,– кивает капитан.
– Ну так и возьмите. Правда, это женщина.
– Не беда. Я могу изолировать ее.
– И она не совсем военный.
– Поясните, капрал?
– Точнее, она – совсем не военный. Это одна из бывших заключенных. Я прошу вас об одолжении, сэр. Возьмите ее на борт.
Снова этот пытливый взгляд, проникающий до печенок.
– Это ваша жена?
– Нет, сэр. Вы же знаете: у нас нет семей.
– Тогда почему вы проявляете о ней такую заботу?
– Не знаю, сэр. Вам знакомо слово «судьба»?
– Я очень внимательно отношусь к таким понятиям, капрал. Я приму на борт этого пленного. Я даю вам слово офицера, что доставлю его на Марс в целости и сохранности.
– Я благодарю вас, сэр. И верю вам.
– Это самое малое, что я могу для вас сделать, капрал Ролье.
Капитан третьего ранга Чон лично провожает меня до самого шлюза. При его виде флотские выскакивают из своих задниц. Под удивленными взглядами подчиненных капитан третьего ранга Чон, не моргнув глазом, крепко пожимает мою липкую от грязного пота руку.
– Прощайте, капрал Ролье. Я горд знакомством с вами,– громко говорит командир эсминца.
Подчиненные взирают на него с немым обожанием.
– Прощайте, сэр,– просто говорю я.
23
– Ты не ранен? – беспокоится Лиз.
Проклятый примитивный скафандр! Сейчас, как никогда, мне хочется услышать живой человеческий голос.
– Нет. Все в порядке,– не заботясь о тоне, отвечаю я. Все равно она услышит лишь ровное монотонное бормотание.
– Твои марсиане ушли? Бой закончен?
– Пока – да. Тебе надо спуститься вниз. Заправить скафандр. Поесть. Вымыться, в конце концов.
– А ты пойдешь?
– Мне надо тут кое-что сделать, – уклончиво отвечаю я.
– Тогда и я с тобой.
– Это надолго. Иди вниз. Краб тебя проводит.
– Нет.
– Как хочешь.
Я так устал, что у меня уже нет сил спорить. Я иду собирать наших мертвых. Негоже им валяться под солнцем. Всех мне не найти. Кто-то похоронен глубоко под землей. Кого-то растерло в пыль чудовищной силой взрыва. Но кого смогу, я утащу подальше от места будущего боя. Когда-нибудь сюда прилетит очередной корабль. Парней заберут. Они вернутся в Легион. Легион не оставляет своих. Лиз послушно плетется следом.
Тень падает сверху. Избитый «Шельф» распахивает корму. Морпехи, давешний мой конвой, чертиками выскакивают наружу.
– Слышь, Ролье! Мы тут своих собирали, ну и твоих до кучи подобрали. У кого опознаватель отзывался. Куда их теперь?
Я тупо смотрю на штабель искореженных скафандров, стиснутый грузовой сеткой. В зеленом свете бортовых плафонов кровь не видна и наши мертвые выглядят набором сильно побитых запчастей.
– Эй, Ролье! Заснул? Так куда их?
Я поднимаю глаза. Громила, брата которого я убил в подземельях «Зонтика», вопросительно смотрит на меня. У него еще куча дел, а тут этот тормоз никак не отзывается.
– Сгрузи вон там. У кратера, что на два часа.
Вместе с Лиз я осторожно принимаю тела и аккуратно складываю их рядами. Даже после смерти они лежат в строю. Потом приходит черед неполных фрагментов. С белым лицом, прикусив губу, Лиз осторожно принимает от меня руки, ноги, головы и ботинки с торчащими из них ледяными осколками.
Морпехи встряхивают опустевшую сеть, очищая ее от брызг замерзшей плоти.
– Спасибо, парни,– через силу выдавливаю я.
– Да мы-то что – это кэп распорядился,– отвечают смущенно.
Ближайший ко мне морпех звонко хлопает меня по плечу. «Шельф» обдает меня облаком мелких камней из-под дюз.
Лиз заглядывает мне в лицо. Ее большие глаза совсем рядом. Она что-то шепчет. Не разберу, что именно. Она забыла тронуть носом выключатель переговорного устройства.
– Пойдем вниз,– наконец долетает до меня.
Я покорно бреду вслед за ней по бесконечным норам.
В кубрике уже теплится дежурный свет. Лицо обдает потоком смрадного воздуха – вентиляция работает.
– Воздушная система неисправна, сэр,– докладывает испачканный смазкой истукан.– Перебиты магистрали. Резервуары недоступны. Камеры регенерации завалены породой. Воздуха всего на сутки. Потом фильтры переполнятся.
– Ладно. Больше и не надо. Покормите людей и поешьте сами. И пускай нового старосту назначат.
– Есть, сэр!
Нелепая фигура убегает плавными прыжками. Тени опасливо обступают меня.
