— Итак… я просто пойду по краю, пока не дойду до дороги, тропинки или лестницы, ведущей вниз, — посоветовал он.
— Я еще забыл о веревочной лестнице и фуникулере.
— Да, это я сплоховал. Энике, бенике, сика, лиса, энике, бенике… Вот сюда.
Он пошел в указанном направлении, строго держась края пропасти. Прошел еще один час той же монотонной усталости, боли и мороза, в течение которого он споткнулся всего лишь несколько раз, так что чуть было не свалился в пропасть.
— Совсем ты расклеился, О'Лири, — тяжело дыша, сказал он, с трудом поднимаясь после очередного падения. — Всего лишь несколько лет тому назад такой маршрут был бы для тебя детской игрой.
— Но ведь не могу же я жить роскошно, когда любое мое желание выполняется, и одновременно рассчитывать остаться таким же, как и тогда, когда я жил, надеясь только на самого себя.
— Это для меня хороший урок, как ни противно признаться в этом.
Ветер усилился, дождь стал хлестать еще сильнее. Спотыкаясь, О'Лири продолжал идти вперед. Ноги, руки и губы у него полностью онемели от холода. Он прошел еще с полмили, прежде чем остановился, чтобы провести очередное совещание.
— Скоро я должен буду к чему-нибудь прийти, — сказал он сам себе с фальшивой уверенностью, потирая затекшие пальцы и уши. — Я увижу какие-нибудь следы или дорогу.
…БИП-бип, БИП-бип, БИП-бип…
Негромкий звук, казалось, был где-то рядом с ним.
Лафайет осторожно огляделся, но ничего не увидел.
— Послушай-ка, — громко сказал он. — Разговаривая с собой, я и так веду себя достаточно плохо. Но азбукой Морзе…
Он снова начал растирать уши.
БИП-бип, БИП-бип, БИП-бип — звуки послышались резче и отчетливее.
О'Лири посмотрел на свои руки. Кольцо герцога Родольфо подмигивало ему со среднего пальца. Рубиновый свет вспыхивал, тускнел, вспыхивал, тускнел…
— Эй! — слабым голосом сказал О'Лири.
Он осторожно приложил кольцо к уху. Оно продолжало так же ровно бибикать, с одновременными вспышками света.
— Оно что-то не делало этого раньше, — сказал он себе с подозрением в голосе.
— А вот сейчас делает, — нашелся что ответить он. — И это должно иметь какое-то значение.
— Может быть… может быть, это радиолуч, радиомаяк, совсем как в авиавиации…
— Может быть. Это можно проверить.
Он осторожно пошел вниз по склону, прошел 50 футов и прислушался.
БИ-бипп, БИ-бипп, БИ-бипп…
— Ага! Это означает, что я сбился с курса.
Он двинулся вперед, петляя по склону. Теперь кольцо начало издавать ровный гудящий звук.
— Ну, конечно, — победоносно выдохнул Лафайет. — Но куда ведет этот сигнал?
— А какое это имеет значение? Где угодно будет лучше, чем здесь.
— Верно.
Опустив голову вниз, прищурив глаза, в которые все время пытались забраться капли дождя, О'Лири шел вперед, прижав кольцо к уху.
Путь ему преградили несколько стволов, лежащих на земле. Он перебрался через них и оказался в пустом пространстве.
Какое-то мгновение он пытался уцепиться за небо в поисках несуществующей опоры. Затем ветер начал проноситься мимо него с ураганной силой.
Склон ущелья понесся вверх, как скоростной лифт.
О'Лири успел заметить огромную цифру 21, когда пролетел мимо, потом 20, 19, потом все перемешалось.
Гигантская теннисная ракетка размахнулась что было сил и ударила по нему, посылая в чужую половину поля, и тысячи болельщиков закричали в одно горло.
7Кто-то использовал его спину в качестве доски, с которой совершают прыжки в воду, а может быть, ее приняли за персидский ковер, который надо выбивать стальными дубинками. В его желудке работала большая бригада дорожных рабочих, заливающих выбоины горячим асфальтом, он ясно ощущал, как клокочут и вздуваются пузыри. Его головой кто-то играл в баскетбол, проходя через всю площадку, а его глаза — по всей видимости, их просто вынули, использовали в соревнованиях по настольному теннису, а потом вставили на место.
— Э, да он, кажется, приходит в себя, — сказал квакающий лягушачий голос. — Этот последний стон был уже совсем как у здорового человека.
— Можешь делать с ним, что хочешь, Рой. Если помрет — доложишь мне.
Застучали шаги, дверь открылась и снова закрылась. Лафайет осторожно открыл глаза, посмотрел на перфорированный акустический потолок с вставленными в него лампами дневного света. Не обращая внимания на китовый гарпун, который кто-то небрежно воткнул ему в шею, он повернул голову и увидел толстого маленького человека с веселым лицом, на котором выделялся большой нос. Человечек тревожно смотрел на него.
— Ну, как ты, приятель? — спросил он.
— Иокобамп, — слабо воскликнул О'Лири и откинулся обратно, глядя на мигающий на потолке свет.
— Вот те на, иностранец, — сказал лягушачий голос. — Прости, Слим, меня не говорить по-хангарски, ты понимаешь?
— Да, нет, наверное, ты никакой не Иокобамп, — умудрился выдавить из себя О'Лири дрожащим шепотом. — Ты просто похож на него, как и все в этом кошмаре похожи на тех, кем на самом деле не являются.
— Э, да ты все-таки умеешь говорить по-человечески! Ну, приятель, и заставил же ты меня поволноваться. Я еще не потерял ни одного клиента, но сейчас это чуть было не произошло. Ну и торопыга же ты, Слим, даже лифта не дождался.
Маленький человечек промокнул свое лицо огромным красным платком с вышитой на нем зеленой монограммой.
Глаза Лафайета обежали комнату. Стены из слоновой кости, пол из мраморной плитки, мягкий свист кондиционера.
— Что случилось?
Он попытался сесть, но опрокинулся назад.
— Да ты не беспокойся, Слим, — сказал маленький человечек. — Док говорит, что у тебя все в порядке, только тряхнуло немного.
— Я… у меня что-то с памятью, — сказал О'Лири. — Я свалился в шахту лифта, да? В этой глуши?
— Точно. Пролетел целых два этажа. Еще повезло, что не переломал себе чего-нибудь.
— Немного необычное место для лифта, вы не находите? Маленький человечек выглядел удивленным.
— А как еще, по-твоему, нам спускаться и подниматься? Э, да уж не собираешься ли ты подать в суд на компанию? Как только я поймал твой сигнал, я сразу же поспешил тебе навстречу — кто виноват, что ты такой торопыга, а?
— Да нет, нет, все верно. Кстати, ты кто?
Маленький человечек с готовностью протянул свою большую мозолистую руку.
— Меня зовут Спропрояль, Слим. Услуги заказчика. Рад с тобой познакомиться. Но ты пришел днем раньше, сам знаешь. Заказ еще не совсем готов.
