Дакота с ужасом слушала Арбенза, а тот вел себя так, будто его только что попросили позаботиться о Втором пришествии.
— Вы ошибаетесь, — возразил Корсо, пытаясь встать во весь рост около стены. Киеран бросал на него угрожающие взгляды, но оставался на месте. — Это может случиться, потому что подобное уже имело место в Магеллановом Облаке.
Все присутствующие, за исключением Дакоты, повернулись к Корсо. Пока он объяснял, она смотрела на остальных.
— Мы все знаем о новых звездах в Магеллановых Облаках, — продолжил Корсо в полной тишине. — Одна за другой они появлялись в одном и том же секторе соседней галактики; более дюжины звезд взорвались без видимых причин. Более того, эти звезды не должны были взрываться. Большинство из них относилось к звездам главной последовательности. Выдвигались предположения, что взрывы звезд — продукт деятельности некоего интеллекта, но то были не более чем спекуляции. Теперь у нас есть доказательства, зафиксированные в навигационных и исторических данных на борту реликта. Исходя из этого, я не вижу причин сомневаться, что Маги бежали от войны и полного уничтожения.
— И вы знаете это наверняка? — спросил Гарднер.
— Я могу только пересказать то, что узнал из материалов, сохранившихся на реликте. Но они многое объясняют.
— Ты лжешь, — процедил сквозь зубы Арбенз.
— Послушайте! — воскликнул Корсо. — Маги улетели от войны, разрушившей значительную часть галактики, и вы думаете, что вам удастся контролировать оружие, способное совершить такое? — Он рассмеялся. — Находка реликта — это самое плохое из того, что случалось когда-либо с человечеством. Если шоуляне не решат уничтожить нас, мы это сделаем сами, даю голову на отсечение.
Дакота не могла не обижаться на Корсо за то, что он скрывал от нее такую информацию, хотя в глубине души понимала, что поступила бы точно так же на его месте. С Арбензом разговаривать бесполезно, он на грани помешательства, а вот Гарднер явно понимает, в какое дерьмо они все вляпались. Ничего удивительного, что шоуляне пришли в ужас, когда узнали, что кто-то раскрыл секрет транслноминальных межзвездных перелетов. Результатом этого открытия могла стать война в невиданных масштабах. Звезда за звездой, взрываясь в бесконечной ночи, распространяли бы смертельную, уничтожающую жизнь радиацию по всему Млечному Пути — мимолетная мистерия ночного неба, полного миллионами непознанных миров.
Затрещал коммуникатор. Сквозь помехи пробился голос. Один из солдат поднес к уху палец.
— Сенатор. Сообщение с Теоны. Они говорят, что реликт готовится к взлету.
В этот момент Дакота вдруг поняла, что Продавец еще здесь. Возможно, реликт действует сам по себе. Но более вероятно, что шоулянин пробрался в компьютерные сети корабля Магов.
В висок ударила резкая боль, и в уголке глаза опять как будто что-то вспыхнуло. Она бы, может быть, и не придала этому значения, если бы не тот факт, что каждый раз, когда Продавец устанавливал над ней контроль, она испытывала точно такие же ощущения.
Благодаря «Пири» Дакота вспомнила, что следовало за этими вспышками. Ее сознание как будто отключалось, а сама она превращалась в сомнамбулу, марионетку.
Но в этот раз было по-другому, и она четко сознавала, что с ней происходит.
Что-то от Продавца все еще оставалось в ее имплантатах и пыталось снова установить над ней контроль.
Арбенз и Гарднер ссорились, стоя друг напротив друга, а Киеран Манселл в это время спокойно разговаривал с солдатами.
Джозеф Марадос однажды ей сказал, что надо быть сумасшедшей, чтобы не предпринять каких-то мер против возможных попыток контролировать ее через имплантаты. Он был прав. И она предприняла такие меры.
Цена, однако, была высокой; ей и в голову не могло прийти, что она может когда-нибудь решиться на столь крутые меры.
— Апрель — самый суровый месяц, — прошептала она едва слышно, и все же один из солдат бросил на нее подозрительный взгляд.
В ответ на пароль в уголке глаза выскочил флажок.
— Я покажу вам страх в пригоршне пыли.
Солдат подошел поближе, и Дакота опустила голову, чтобы он не видел, как шевелятся ее губы.
Второй флажок. И за ним запрос на подтверждение.
Выполнить эту просьбу было совсем просто — подтвердить полушепотом.
Солдат направил на нее пистолет. Теперь и Киеран оглянулся на Дакоту.
Она произнесла.
— Вспомните Флебаса, такого же красивого и высокого, как вы.
Третий, красный флажок. Последнее предупреждение.
Оставалось произнести последнее предложение. С ней говорил «Пири Рейс».
— Дакота, ты должна еще раз подтвердить просьбу об уничтожении указанной тобой схемы в имплантатах. Я хотел предупредить, что приближающийся флот готовится к бою. Цель — «Гиперион». Если вывести имплантаты из строя, твои возможности эффективно маневрировать в такой ситуации против враждебных сил будут сведены к нулю.
— Спасибо, Пири. Тем не менее, подтверждаю. Солдат придвинулся, грязно выругался и ткнул ее ногой в плечо. Киеран пронзил ее хмурым взглядом. Его рука потянулась к спрятанному в кармане куртки ножу. Дакота подняла глаза на солдата.
— Шанти-шанти-шанти, — произнесла она, закончив фразу.
В голове у нее как будто щелкнул выключатель — высшие функции имплантатов исчезли, оставив тусклую, бессмысленную пустоту.
— Сенатор Арбенз, — воскликнул один из солдат. — База на Теоне сообщает, что флот готовится к атаке.
— Что за глупости, — взорвался Киеран. — Если бы это было так, то автоматические системы «Гипериона»…
Киеран, Гарднер и Арбенз уставились друг на друга, и в этот самый момент по всему кораблю зазвучали сигналы тревоги. Киеран прокричал что-то невнятное и бросился к двери, но она не открывалась.
— Мы заперты.
— Чушь, — воскликнул Арбенз. — Разнесите ее к чертовой матери.
Солдаты переглянулись и двинулись к двери, направив оружие на запирающий механизм. Через мгновение помещение заполнили гром и молнии. Дверь продержалась несколько мгновений, а потом, рассыпавшись на куски, вывалилась в коридор.
Я схожу с ума, с отчаянием подумала Дакота, чувствуя, как «гост» продолжает самоуничтожение.
Ощущение было такое, словно она умирает, будто падает в бездонную пропасть, где когда-то обитала чья-то душа.
А потом, когда Дакота уже решила, что все кончено, что-то еще проскользнуло на свободное место в ее голове. Что-то темное, тяжелое и враждебное.
Она вскрикнула от ужаса.
Только теперь это был не шоулянин. Что-то совершенно другое заняло место стертых ею функций «госта».
Откуда-то из дальнего конца коридора донеслись громкие звуки взрывов, сопровождающиеся раскатистым гулом, становившимся громче с каждой секундой. Гадать не приходилось — взрывная декомпрессия. Атмосфера «Гипериона» уходила в космос.
