— Остальных запасов хватит на сто часов потребления одним человеком.
Не так много. А теперь самый главный вопрос. Дакота облизала губы, чувствуя, как стучит сердце, и спросила:
— Где мы, Пири? Есть у тебя информация насчет того, где мы находимся?
На том месте, где когда-то находилась Нова-Арктис, не было заметно ни следа зарождающейся туманности, и реликт, к которому они были привязаны, последний раз путешествовал по этой части Млечного Пути слишком давно, поэтому его карты устарели.
— Нашел совпадения, — объявил «Пири» через несколько минут.
— Не мучай меня, — пробормотала Дакота. — Где мы?
— Мы в пространстве бандати. На границе одной из их колониальных систем. Анализы тах-трафика указывают на то, что они в курсе нашего присутствия. От одного из отдаленных миров в нашем направлении движется флот. Хочешь, чтобы я направил им сообщение?
— Нет, подожди.
Что же теперь делать? Как поступить?
— Пошли им сообщение, — из-за спины раздался голос Корсо. — У нас нет выбора. Ты же слышала «Пири». У нас недостаточно запасов, чтобы выжить. Даже если ты меня выкинешь за борт.
Все дело в реликте, подумала Дакота. Вот он за бортом, ждет ее. Но он так сильно поврежден, что потребуются месяцы для самовосстановления.
— Сообщай, — согласилась Дакота после недолгого колебания. — Скажи, что у нас авария.
Возможно, подумала она, иногда достаточно просто оставаться живой.
* * *
На протяжении ста тысяч лет по всему Млечному Пути существа с глазами или чем-то другим, выполняющим ту же функцию, будут обращаться к небу и видеть новую звезду, ярко вспыхнувшую в ночи. Через несколько дней она начнет тускнеть. Это зрелище вдохновит воинов, поэтов и философов, чьи творения на тысячи лет переживут память о рождении новой звезды.
Потом этот свет увидят в еще более отдаленных мирах, даже в других отдаленных галактиках, и он вызовет любопытство и благоговейный страх.
В свое время к ней присоединятся другие звезды, расцветая и быстро сгорая по всему Млечному Пути — пламенные вестники судьбы.
