Над нами нависала сосна, раскинув ветви. Как давным-давно у реки, в самом начале нашего знакомства. Только там я купалась в одной рубашке, а теперь на Квентине не было одежды, и по обнаженной коже катился запах моря, как соленая волна.
Десять недель назад я его таким и в мыслях не видела. А сейчас…
— Я уколол тебя в палец, пока ты спала, — прошептал он. — Прости меня.
Я молчала. Шумели сосны, перешептывались каштаны, ветер гулял над травой, и еле слышно что-то шептало небо.
Мы смотрели друг на друга, и слова как-то очень вдруг стали не нужны.
— Ты знаешь, какой сегодня день? — тихо спросил Квентин. — Это абсолютная безответственность.
— Это будущее.
— Линка…
— Мы должны замкнуть круг. Если ты уходишь от меня… насовсем… я не могу отпустить тебя так. Я хочу…
Тихо:
— Уверена?
Я засмеялась. И поцеловала его в ответ.
Это было как полет, как летнее небо на опушке, где мы гуляли с мамой, — солнечно-синее, прозрачное, радостное. Я знала его всего — без зеркал, без магии. Только тепло нагого тела, только его губы на моих, только его руки… как закружилась голова, когда его пальцы замерли на моих волосах, и я поняла, что лежу перед ним без одежды… как мы расхохотались, думая об одном и том же…
Мы росли в одном времени, но за много миль друг от друга. А через несколько дней мы будем сидеть на одном камне и смотреть на те же кипарисы, но между нами будет пятьдесят лет…
Неважно. Сейчас мы вместе. Вместе, вместе, вместе…
Все предопределено, но это мы выбираем сами — и это тоже предопределено.
И когда мы соединились, я поняла, почему он сделал меня посланием.
Ради этого момента.
Над головой качались сосны, а нос щекотали цветы. И это было счастье.
— …Когда успело стемнеть? — сонно спросил Квентин.
— Оно нарочно, — серьезно сказала я. — Чтобы напомнить нам, что сегодня праздник имени тебя. Кстати, предлагаю ночью пойти купаться и повторить все по новой.
— О да. Великого мага Корлина тяпнет за ногу медуза, и магам срочно придется тянуть спичку. Готов поспорить, де Верг сжульничает, — Квентин вскочил. — Летим?
Я прыгнула ему на спину, торопливо застегивая рубашку. И взмыла в небо.
Мы летели вдоль прибоя в темноте, беззвучно. Южная ночь одуряла: пахло жасмином, абрикосовыми цветами и деревьями, о которых я даже не слышала.
Никуда отсюда не уеду, поняла я. Буду жить в домике у моря, загорать и встречать друзей. Займусь резьбой по дереву, посажу за домом пару яблонь, буду фехтовать… найду себе учеников. А вечером буду думать о Квентине.
Замок был ярко освещен. На узком балконе стояли Дален и Вельер с бокалами в руках и разговаривали о чем-то. Внизу кружились в танце девушки, горел костер, и еда ждала на накрытых столах…
— А вот и вы, — поприветствовал нас Анри, когда мы вынырнули из-за угла. — Кор, ты бы переоделся, что ли. Или ты речь говорить не собираешься?
— Почему же, собираюсь, — невозмутимо отозвался мой спутник. — Покажу пальцем на тебя и заявлю: «Это ему достанется мое будущее? Знаете, перспектива не очень-то радужная».
— Понятно, — бодро кивнул Анри. — Драконам слова не давать. Ну что ж, если готовы, прошу к столу!
Вечер прошел как во сне. Много говорили о тех, кто погиб в последней битве. Анри опустил голову; Эйлин вытирала слезы. Я не слышала, что говорил Квентин: перед взглядом стояла разлитая по морю бирюза, кривая сосна и цветущие крокусы. Только один раз, когда он закашлялся посреди фразы и все отвели глаза, я стиснула руки и посмотрела на него.
Мы не танцевали; Квентин явно чувствовал себя неуютно. Наверное, в эти минуты он в первый раз пожалел, что не ушел через врата сразу: на него смотрели жадно, как на готовое испариться сокровище. Может быть, ему и стоило бы исчезнуть тогда… но в тот день я прикоснулась к плите дрожащей рукой, камень не пошевелился, свет не разгорелся — и Квентин не смог уйти.
Но сможет. У нас еще неделя, а потом…
Потом зазвучали трубы, и Дален вынес Драконлор на шелковом покрывале. Все взгляды снова обратились на Квентина. К моему удивлению, он смотрел на мэтра и смеялся до слез.
Я смотрела на пламя костра сквозь пузатый бокал. Мед, темно-коричневый, с золотыми прожилками, струился по хрустальным стенкам, я перебирала пальцами ножку, и в прозрачном дне так уютно отражался огонек свечи…
— Огонь, — задумчиво проговорил Марек. Он остановился сзади, положив руку на спинку стула. — Лин, ты ведь не вернешься в Галавер. Что бы ни произошло, не вернешься.
— Я…
Он внимательно посмотрел на меня.
— Вот-вот… Пойдем, я тебе покажу кое-что.
В пустых залах каждый шаг отзывался гулким звоном. Узкий коридор, в который меня поманил Марек, напоминал лаз. Я уже потеряла счет шагам, как мы оказались в обшитой деревом комнатке с низким потолком. По стенам выстроились наспех сколоченные ящики с тусклыми кожаными томами и пожелтевшими свитками.
— Библиотека, — прошептала я.
— Остатки, — усмехнулся Марек. — Сейчас, подожди…
Он наклонился над одним из ящиков, заработал локтями, распихивая книги, отодвинул верхний сундук, заглянул в нижний и вскоре зарылся в залежи по пояс.
— Я приложил руку к этому счастью, — запыхавшись, объявил он, протягивая мне нетолстый томик. — Думаю, дня за три ты выучишь его наизусть.
Он ждал вопроса. Я приподняла бровь.
— Ну ладно, ладно, — махнул рукой Марек. — Хотя могла и спросить, не развалилась бы… Здесь все замки и дворцы, о которых я слышал. Потайные ходы, люки, лазы, подземные тайники, ловушки, забытые двери… Кладезь для вора. Когда мы с Вельером еще разговаривали, он подарил ее мне, а я, дурак, так и не забрал.
— А сейчас?
— Что — сейчас? Сейчас дарю тебе.
— Нет… Марек, вы сейчас разговариваете с Вельером?
— Есть немного, — он вдруг улыбнулся. — Только не спрашивай о чем. И если увидишь у него следы синяка на скуле, тоже не спрашивай.
— Шутишь?
— Может быть, — Марек отвернулся. — Лин, я прочитал книгу Корлина. Я знаю, что будет. Препротивнейшее чувство… никто, кроме меня, не понял — да и понять-то не должен! — а я знаю.
— Что? — Я схватила его за рукав.
— Ничего важного, — он покачал головой. — И книга будет написана, и все случится, как должно. Только один человек проживет свою жизнь чуть-чуть по-другому. Ты когда-нибудь хранила секреты?
— Хочешь со мной поделиться? — улыбнулась. — Но разве это не изменит чье-то будущее? Может быть, потом?
— Да, потом… — отрешенно кивнул Марек. — Лин, если ты когда-нибудь вернешься в Галавер — вспомни меня.
