Пролог
Ио, Пан! Ио, Пан! Из-за моря приди, Из Сицилии и Аркадии!
Алистер Кроули. «Гимн Пану»
Пан? Умер Пан.
Или тот Пан — «дю пайн» — хлеб — или «пайн» — боль — плоть Христова?
Танит Ли. «Кровавая мантия»
Мальта, август 1983
Через пять часов после смерти Эдди Душителя Пинелли «Боинг-747» с Валенти на борту был на полпути через Атлантику. Валенти отхлебнул принесённого стюардом пива и уставился в тёмный иллюминатор. Обычно он искренне сожалел, когда дело заходило так далеко, но тут — другое. Пинелли — capo[1]нью-йоркской семьи Чероне, числился у дона Чероне в особых любимчиках, а теперь подонок мёртв, и ничего «особенного» в нем уже нет, кроме того обстоятельства, что его пресловутые пальчики больше никого не придушат. Валенти это вполне устраивало.
«Заказал» его дон Магаддино — босс Валенти. «Тут дело личное, — сказал он тогда. — Потому-то я и обращаюсь к тебе, capita[2]? Это между нами, Тони. Договорились? Этот pezzodimerda[3]нужен мне мёртвым, и не будем больше говорить о нем.
Эдди малость разошёлся и основательно одурел, если решился придушить одну из девиц, которых дон держал при себе. Валенти все понимал. Это дело и для него было личным. Не так давно Эдди вздумалось провести время с его женщиной, с Биверли Грант. Только Бив не пожелала просто встать и уйти, как поступила девка, с которой Валенти застал его нынче вечером. Бив предпочла выход из окна двадцатого этажа. У Валенти до боли чесались руки разобраться с Эдди, но дон не давал разрешения, a soldato не полагается убирать capo без согласия сверху. Cosifantutti — таков порядок вещей. Но Валенти был терпелив. Он знал, что Эдди, по природной подлости, рано или поздно доиграется. Надо только подождать.
После раскалённой духовки нью-йоркского лета Мальта казалась раем. Воздух такой прозрачный, что пологие холмы с желтеющими, разгороженными каменными стенами полями видны на много миль вокруг. Он остановил такси в начале проезда и неторопливо направился к вилле. Перед дверью снял тёмные очки, пальцами расправил густые чёрные волосы. Потом постучал. Марио открыл ему сам.
— Иисусе, Тони! — проговорил он, метнув взгляд за спину друга и снова уставившись на его смуглое лицо. — Какого черта ты тут делаешь?
Валенти ухмыльнулся:
— Ciao[4], Марио. Вот это тёплый приём! Сам же приглашал заглядывать в любое время, вот я и заглянул, и…
— Ты покойник, — перебил Марио. — Понимаешь?
— О чем это ты? Перегрелся на солнышке?
Марио сгрёб его и втолкнул в дом, тут же захлопнув за собой дверь.
— У меня здесь женщина, — сказал он, — и двое ребятишек. Когда за тобой придут, что с ними будет, а?
— У тебя проблемы, Марио?
— Всего одна. Ты, Тони. — Он отступил назад и всмотрелся в лицо гостя. — Да ты ещё не знаешь?
Валенти нахмурился:
— Ничего не знаю, кроме того, что я добрался к тебе через полмира, а ты, кажется, не слишком мне рад.
— Не знаешь, что Душитель мёртв? — спросил Марио.
— Это, конечно, знаю. Я же его и убрал.
— Madonna mia[5]! Да ты с ума сошёл!
— Ну, ещё не совсем, — возразил Валенти. — Я выполнял заказ Магаддино.
— Ах, вот как! А кто заказал его самого?
— Что?
— Твой padrone[6]убит, Тони, и говорят, убрал его ты. И его, и его подружку — ту, рыжую, — и Душителя тоже. И позволь тебе сказать, многие тобой не слишком довольны, capital . Им нужны твои яйца, Тони. Мне позвонили. Я отошёл от дел — сколько уж? Пять лет? И при том они звонят мне, спрашивают, не виделся ли я с тобой. Предлагают немного заработать. Ты понимаешь, что это значит?
Валенти медленно прошёл в просторную гостиную. Опустился в кресло и принялся изучать старого друга.
Марио Папале исполнилось пятьдесят восемь, но он легко нёс свои годы. Волосы выкрашены серебром — но это у него с тридцати лет. Загорелая кожа стала ещё темнее, чем помнилось Тони. Широкие белые хлопчатобумажные брюки и расстёгнутая рубаха без рукавов. Глядя, как он идёт через гостиную, Тони убедился, что старый Лис ничего не растерял, хоть и отошёл от дел. Наверно, это уже навсегда.
— Они тебе звонили? — переспросил он. — Так быстро?
— А ты как думал, Тони? — отозвался Марио, усаживаясь напротив. — Мы говорим о сапеgrosso — о больших сволочах. Это не то что простые солдаты вроде нас с тобой.
— Я его не убирал. Эдди — да. Но не для себя. Может, работа пришлась мне по вкусу, но действовал я по приказу.
— Здесь разговор не о нем, а о padrone, Тони. Чего стоят приказы, если Магаддино убит и тебе светит срок?
— Меня подставили.
Марио довольно долго молчал, неторопливо разглядывая Валенти, и наконец медленно наклонил голову.
— Chilosa? — проговорил он. — Кто знает? Но я тебе верю. Ты никогда не мог мне соврать, Тони. И что ты теперь думаешь делать? Нужно что-нибудь? Деньги? Пушку?
Валенти покачал головой:
— У меня есть домик в Канаде — надёжное место. Там все чисто. Никто меня не знает.
— Слишком близко, — заметил Марио. — Bastardi[7]увяжутся за тобой, как кобели за течной сукой. Тебе бы забраться в такое местечко, где, когда ты назовёшь себя soldato[8], спросят: «Какой армии?», а не «Из какой семьи?», capito?
— Я приготовил то место много лет назад — по твоему же совету, помнишь? «Даже в fratel-lanza[9]человеку нужно место, где ему не придётся беспокоиться о своей семье». Там у меня есть деньги. И оружие.
— Они от тебя не отстанут.
Валенти передёрнул плечами:
— Все равно я стал уставать.
