Трое оставшихся опустошителей отступили, стреляя по наступающему зверю. Кир выскочил из пламени, мир снова обрел яркость. Эпистолярий увидел, как Валериан повернул ручку запала мелта-заряда и нырнул под рубящий клинок. Он добрался до бронированной грудины зверя. Тот наклонился, поршни-тиски сомкнулись, и тварь оторвала сержанта от пола. Она поднесла умирающего космодесантника к горящим глазам. Рука Валериана из последних сил ударила по детонатору. Ослепительная сфера поглотила сержанта и руку твари с резким хлопком перегретого воздуха. Демон отшатнулся, воздух расколол скрежещущий вопль.
Кир сделал последние шаги, мышцы и доспех напряглись, разум превращал силу в бешеный натиск. Кир понял, что кричит. С его губ срывались имена павших братьев, мертвых миров и проигранных войн. Тварь почувствовала его, повернулась, клинки понеслись вниз. Кир нанес удар.
Клинок по самую рукоятку погрузился в черную плоть. Из раны хлынула чернильная жидкость. Она воняла прометием и гнилью. Рожденный в душе Кира гнев устремился в клинок. Все, что он чувствовал — это текущую в нем волну, гнев его души, которому варп придал форму. Он почувствовал…
… кровь течет из его доспеха, когда он проходит через знакомую дверь…
Смеется существо с головой стервятника. Звук похож на предсмертные крики воронов…
В конусе зеленого света поворачивается астропат. Астропат смеется. У него два лица…
Он исчезает…
Кир очнулся среди затихающих криков и гаснущего огня. Он лежал среди останков своего врага, искореженные механизмы устилали куски маслянистой плоти, которая медленно разлагалась с тошнотворным блеском. Его рука по-прежнему сжимала меч, лезвие которого мерцало затухающим эхом силы.
Поднявшись на ноги, Кир почувствовал лихорадочную боль от выпущенной психической силы. Каждое движение причиняло боль. Он огляделся, поле зрения заполнили тактические данные. Пол был завален телами павших, а пламя окрашивало все пятнистым оранжевым светом. Значков угрозы не было. Они победили.
Кир смотрел на приближающегося Рихата. Полковник слегка прихрамывал и прижимал окровавленную левую руку к боку.
— Победа, полковник, — сказал Кир с мрачной улыбкой.
Рихат не улыбнулся, он был бледен, боль сдерживалась одной лишь волей.
— Враг прорвался во многих местах. Я даже не уверен, что хоть какие-то позиции остались за нами. — Он поморщился от боли. — Не думаю, что они проникли в зоны с гражданскими. Пока еще.
Кир услышал обреченность в голосе полковника.
— Мы выстоим, полковник. Не важно, какой ценой.
Во взгляде Рихата промелькнуло удивление, словно он постиг сокрытую прежде истину. Он открыл рот, чтобы ответить. И его перебили.
В их разумах зазвучал голос:
— Властью и милостью Бога-Императора Человечества, и на основании полномочий его Священной Инквизиции, этому месту и всем душам в его пределах объявляется приговор.
Это был единственный психический голос, созданный множеством телепатических разумов, которые передавали одно и то же сообщение. Он отразился по варпу с такой силой, что наполнил разумы всех людей на станции Кларос. Это было объявление приговора, извещение о намерении.
— Все объявлены заблудшими и потому падет молот. Объявляется Экстерминатус. Да смилостивится Император над всеми верными душами.
Голос стих. Рихат посмотрел на Кира, на его лице отражались страх и смятение. Кир покачнулся, когда его ударила волна психической энергии. Она исходила от флота, с сокрушительной силой вырвавшегося из варпа в реальность.
Вокруг них потрясенная тишина превратилась в безумную панику.
Нет. Кир не позволит, чтобы все погибло по приговору Инквизиции. Не снова, не после того, как они заплатили такую цену. Он повернулся к Рихату, жестом подозвав к себе последних двух воинов отделения Валериана.
— Это Инквизиция. Их кораблям понадобится некоторое время, чтобы выйти на дистанцию огня. Заберите как можно больше людей на «Эфон». Мы отстыкуемся и сбежим от Экстерминатуса. — Он свирепо оскалился. — Они могут постараться и остановить нас, но у нас все еще есть зубы.
Рихат нахмурился.
— Полковник? — обратился к нему Кир.
Рихат посмотрел на него.
— Инквизиция знала, что на нас напали. Но как? Вы и Колофон сказали, что сообщения отправить невозможно.
Внезапно Киру стало холодно. Он подумал о своих видениях, об усиливающемся ощущении будущего, об изображении астропата, которое вращалось в зеленом свете. Астропата с двумя лицами.
— Где Колофон?! — прорычал он.
— Я не знаю, мой лорд, — пожал плечами Рихат.
Кир кивнул, глаза смотрели в никуда, разум бешено работал. Колофон. Он считал, что услышал это слово в сообщении. У него было такое ощущение, словно все нити выборов и призрачных вариантов будущего сплелись воедино, в одну-единственную нить. Он повернулся к Рихату и двум оставшимся братьям-космодесантникам.
— Станция потеряна. Эвакуируй всех, кого сможешь, если я не вернусь, ты — командующий.
Рихат повернулся и начал выкрикивать приказы, а Кир зашагал прочь. Он знал, где найдет то, что ему нужно, и куда вела его судьба.
— Куда вы идете, мой лорд? — поинтересовался Рихат.
— За ответами! — рыкнул Кир.
Кораблей было девять. Пять эсминцев скользили на ярких огненных крыльях впереди более крупных собратьев. За ними шли два ударных крейсера Адептус Астартес, их зазубренные корпуса были окрашены в темно-синие цвета Звездных Драконов. Рядом с ними двигался похожий на блестящее копье крейсер класса «Неустрашимый». В центре же находился огромный корабль из черного металла, его корпус покрывали башни, а на носу раскинулись золотые орлиные крылья. При закладке его назвали в честь героя далекого прошлого; заново освященный на службе Инквизиции, он носил имя более подходящее для стоящих перед ним задач. «Шестой молот» был палачом, убийцей миров. Возможно, он однажды вернется во флот, из которого его забрали, но в этот момент корабль служил воле человека, наблюдавшего с его мостика за приближением станции Кларос.
Лорд-инквизитор Ксеркс увеличил изображение станции на огромном гололитическом экране, висящем перед его троном. Образ был лишен тактических данных и информационных значков. Инквизитор не нуждался в них, кроме того, он не полагался на технические средства при принятии решений. Для этого требовалась проницательность, простейшие средства и чувства, доступные человеку. Варп-разрыв предстал на экране как рана, сочившаяся бурлящими цветами и щупальцами скрученной энергии. Станцию или то, что от нее осталось, окутал извивающийся призрачный свет. У нее не было надежды, ее никогда не было.
Ксеркс повернул железное лицо с прорезями для глаз к двум фигурам слева от него. Один носил поверх могучего тела сегментированный доспех, покрытый ярко-красным лаком, его лицо скрывал черный капюшон. У другого было длинное худое тело из щелкающих медных суставов и высохшей плоти, соединенных большим количеством трубок. Худой не носил маски, потому что у него не было настоящего лица. Оба были инквизиторами, единственными, кто выжил из группы, которую собрал Ксеркс. Они потеряли двух собратьев, одного на «Проклятой вечности», другого по неосмотрительности, но их решимость ни разу не пошатнулась. Они охотилось среди звезд на существо, именуемое Судьбоплетом, карая захваченные демоном планеты и разыскивая способ навечно вернуть его в варп. Там, где находили демона, они сжигали землю под его ногами. Они были левой рукой Императора, и в этом состоял их долг, так же как и право.
