Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
– Снимите наручники, – сердито сказал Макс.
– Зачем? Говорить вы можете и в них. Не кляп ведь, ха-ха.
– Боитесь?
– Страхуемся. Итак, вы будете говорить?
– Только как свободный со свободным.
– Не осложняйте своего положения. Подумайте еще немного.
Боже, как все это мне надоело, подумал Макс. Найдется ли в этом Центруме хоть одно место, где человека могут оставить в покое?
– Снимите наручники.
Герхард, казалось, задумался. А может быть, просто сдерживался, не желая раньше времени выйти из себя.
– Послушай, дружище Макс, – сказал он, выдержав паузу. – Ты здорово ошибаешься. Не дрейфишь – это хорошо, это славно, уважаю. Только зря все это. Великий Сурган – это то, чему надо служить, а не наоборот. Не становись на его пути. Помоги ему чем можешь, и он не даст тебя в обиду. Знаешь, почему я здесь, а не на Земле? Мог бы вернуться, мог бы… Мне предлагали. Не захотел. На Земле закат, здесь – рассвет. Здесь только самое начало. Расовая теория – вздор; культурологическая – иное дело. Я поставил на культуру и традиции Сургана. За ними будущее. Нация, состоящая из стойких, упорных, сильных, законопослушных и дисциплинированных людей, должна главенствовать хотя бы в этом мире. И она будет главенствовать в нем! Всего несколько лет – и вопрос решится. Борьба! О, она будет жестокой! Клондал, Аламея, Лорея будут разгромлены в скоротечных сражениях, остальные сами приползут к нам на коленях. Центрум оглянуться не успеет, как станет единым под эгидой Великого Сургана. Мы установим более разумный, более справедливый и более простой порядок, чем тот, что был до великой катастрофы. Мы уничтожим бандитов, кочевников и прочий сброд. Умеющие и желающие работать получат работу, прочие исчезнут. Этот мир юн, и мы не позволим ему одряхлеть. Наступит Золотой век. Мы освободим творческие силы. Мы создадим империю, какой еще не видывал этот мир. Ты хотел послужить великому Сургану? Ты уже начал служить – решил одну технологическую задачку. Так послужи ему еще раз – и покончим с этим недоразумением!
– Наручники, – напомнил Макс. И сразу стало ясно: предположение, что Герхард сдерживает себя, не лишено оснований. Дознаватель побагровел и грузно поднялся из-за стола. Нарочито неспешно, натягивая по пути перчатки, подошел к Максу и коротко ударил сбоку в челюсть.
Голова мотнулась, лязгнули зубы, рот наполнился кровью. На мгновение Макс перестал видеть и слышать. А потом тело – наконец-то! – вспомнило давние уроки и зажило своей собственной жизнью.
Кончик башмака Макса угодил Герхарду в пах. Вывернув руки почти как на дыбе, Макс сумел вскочить. Тот, что торчал сзади, отреагировал быстро, но все равно с опозданием. Макс даже не оглянулся на него. Перед ним, за спиной вытаращившего глаза, потерявшего речь, медленно начинающего корчиться Герхарда в четко очерченном круге заструился воздух. И Макс уже знал, что это такое.
Прощайте, недобрые люди, такие медленные люди! Со скованными за спиной руками Макс, согнувшись, рванулся головой вперед. Мешал Герхард, торчащий на пути и медленно разевающий рот в неслышном крике. Макс буквально вбил его в Проход.
Вывалился следом сам – и расхохотался. Все было так, как он и предполагал.
Справа и слева торчали ряды консервных кустов. От сброшенных несколько дней назад лепестков не осталось и следа, а наливающиеся соком плоды уже оттягивали ветви. Будет хороший урожай. Именно здесь, вот у этого куста покойный Теодор совсем недавно предложил Максу экскурсию в иной мир. Предложил человеку, не верящему во множественность миров.
Надо же было быть таким олухом, чтобы не верить!
Гомеостат. Пригород. Консервная плантация.
Герхард наконец завопил дурным голосом и принялся кататься по земле. Молодец. Давно пора. Оставайся жить в Гомеостате, злой неумный человек, умирай еженедельно и возрождайся, как по часам. Главное – меняйся. Для многих людей в этом нет ничего хорошего, но тебе будет полезно.
Обшарить карманы Герхарда оказалось делом мешкотным, а главное, бесполезным – ключа от наручников не нашлось. Наверное, они были у того типа, что торчал сзади. Что ж, проблема решаемая…
Герхард перестал орать, лишь жалобно охал, свернувшись наподобие эмбриона и засунув обе руки себе между ног. Был он потным и бледным. И, наблюдая возвышающегося над ним Макса, он, конечно, решил, что пришел его смертный час.
– Умрешь без меня, – сказал ему Макс, взглянув в глаза, наполненные страхом и безумной надеждой. – Через неделю сам умрешь и сам воскреснешь. А окончательно не умрешь уже никогда. И начальство теперь не взгреет тебя за мой побег. Ты не рад? Радуйся…
Насвистывая, он шел в город. Пассажиры пригородного паровичка повысовывались в окна, чтобы получше рассмотреть странного человека, свободно гуляющего в наручниках. Макс скорчил им рожу и засмеялся.
Теперь он знал, зачем понадобился сначала одним контрабандистам, затем другим, третьим и, наконец, контрразведке Сургана. Он проводник! Он всегда был проводником между мирами, за исключением периода жизни в Гомеостате. Наверное, он был каким-то особенным проводником, а теперь, после длинной череды смертей и возрождений, после дрейфа личности, стал еще особеннее…
И тогда его нашли. И началась охота.
Макс шел в мастерскую при омнибусном депо. Там бы его в два счета избавили от наручников, хотя пришлось бы, конечно, выдумывать небылицы. А… так ли уж нужна мастерская?
И так ли уж нужен старый любознательный дворник Матвей, с которым хотелось поболтать по старой привычке? Нет, не нужен… Рассказать ему всю правду – расстроится, если поверит, а если не поверит, то зачем рассказывать? В любом другом мире он одряхлеет всего за несколько лет и умрет – решится ли он покинуть Гомеостат? Ведь можно его перебросить. Что он предпочтет? И так и этак – грустно получается и обидно. Истина порой жестока. Нет уж, пусть остается дворником, пусть полирует Стеклянную площадь и гадает, зачем антиподы с той стороны бьют сваи, пусть вечно строит гипотезы о странностях Гомеостата, проникает пытливым умом в неизведанное – и никогда не узнает правды.
Еще меньше хотелось увидеть Марту. Макс вдруг остановился прямо на дороге. Он почувствовал, что с этим местом что-то не так… Попробовать?
Проход открылся раньше, чем Макс сказал себе «да». И Макс шагнул в него.
Центрум, причем, конечно, не Оннели. Глинистое русло высохшей реки. Трещины – как прорубленные. Сушь, жара. Подняться на обрыв – и видно, как вдали, вытянувшись длинной нитью, бредет караван. Что за вьючные животные у них там – не разобрать издали, да и не хочется.
И вновь ощущение: отсюда можно открыть Проход. Не в Гомеостат, куда-то еще. Куда?
Снег, лед. Скалистый кряж. Колоссальной ширины водопад с ревом рушится в озеро. Вместе с водой рушатся льдины. Вот целое ледяное поле выплыло на бровку и нависло гигантским карнизом… Готово – обломился карниз, полетел в беснующийся котел. Безлюдный и холодный мир, ну его.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
